Да, кому ты можешь доверять? Точно не Карсону. И даже не себе. Я знаю, лучше бы я не сваливалась на голову Тоду и Брен, но все-таки я здесь. В Аберкромби. В особняке в Пичтри Сити.
В отрицании.
Ну, или, по крайней мере, была. Мыльный пузырь сейчас лопнет. Вот кто я: приемный ребенок, живущий взаймы. Как я могла быть такой глупой?
Слышу шум слева от себя и, когда поднимаю глаза, вижу Лили, скользящую по коридору. Она подслушивала.
— Все прошло хорошо.
— Ну, что я могу сказать? Я схожу с ума от радости и светлости. — Говорю это так, как будто все прошло легко, коротко, и я горжусь собой. Затем я вспоминаю слова Карсона: Мусор всегда знает ответы.
Думаю, он прав. Я могу жить по другому адресу, но все равно останусь прежней лузершей.
Лили стоит рядом, и мы смотрим, как удаляется седан Карсона. Часть меня думает, что он становится раздражающей привычкой. Другая часть паникует. Я чувствую, как внутренности выворачиваются, а кости хотят сбежать.
Куда сбежать? Мне почти весело. Мне некуда идти.
Я растираю виски обеими ладонями и вдруг понимаю, что не слышу голос Тода уже несколько минут. Я смотрю мимо Лили, но все пусто.
— Тод на телефоне?
Она кивает, но ее глаза по-прежнему прикованы к окну, за которым пустая улица.
Я сажусь. Хорошо. Когда Тод вернется, появятся вопросы, но сейчас я слишком устала, чтобы отвечать на них.
Подумав, Лили отступает на один шаг назад и указывает пальцем на мою грудь.
— Что ты такого сделала, чтобы заставить его так нас ненавидеть?
Я колеблюсь. Допрос Карсона был жестким, но с Лили все еще хуже.
— Он не ненавидит нас.
— Он один из тех, кого ты взломала? Может, его жену, подружку. Может, кто-то использовал тебя и рассказал ему.
— Нет.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я знаю всех, кого взламывала, Лил. Он вынюхивает отца.
— Он сказал, что пришел из-за Тессы.
Ее имя заставляет меня замолчать. Лили произносит его с отвращением, или, может, мне так слышится. Я не могу определить реакцию своей сестры. Она расстроена из-за Тессы? Это напомнило ей о маме? Или она просто испугалась?
— Ох, ну он сказал так, но на самом деле приходил поискать отца. Он ищет наши слабые места. Как ты думаешь, почему он оставил мне свои номера? Он думает, что отец свяжется с нами, и я испугаюсь.
Не могу сказать, насколько убедительно я говорю. Мой тон колеблется от потерпевшей до возмущающейся. Так можно было бы обмануть простака-учителя и, конечно, Брен.
Но это Лили. Моя сестра. Единственная, кто меня знает. По-настоящему знает. То, что работает на всех остальных, не работает на ней, поэтому решаю использовать другую разговорную тактику нападения: отвлечение внимания.
— Я не преступница в семье, — говорю я.
Конечно же, преступница.
Я папина дочка больше, чем мне хотелось бы. У меня просто другие грязные секреты. Я скрещиваю руки, пытаясь выглядеть злее, но это лишь успокаивает мою дрожь. Сейчас, когда Карсон ушел, моя кожа пытается слезть с костей.
— Ты должна остановиться.
И что потом? Верить, что Брен и Тод будут заботиться о нас? Верить, что все хорошо? Я не могу так. Я не думаю, что смогу, и на секунду мне хочется заплакать. Когда я начала верить в хэппи энды? Может, никогда и не начну.
— Нам нужны деньги.
— Сейчас у нас есть Брен и Тод.
— Точно. Они есть у нас прямо сейчас. Что будет потом? — Раздраженная, я запускаю руку в волосы и хочу вырвать их.
Я горжусь своей сестрой. Правда. Она милая, и я хочу быть похожей на нее, стать более мягкой, милой, светлой, яркой. Хоть я и знаю, что мне такой не быть. Может, если бы я была как Лили, Брен любила бы меня больше. Может, я была бы счастливее. Может, мы остались бы где-то.
Но я — не она, и рано или поздно все понимают, кто мы: мусор. И все кончено. Я не собираюсь это объяснять. Лили намного младше меня, но она видела то же дерьмо, что и я. Она должна знать.
Да она точно знает, заключаю я, видя, как ее рот растягивается, будто она пережевывает гвозди. Нет, ну она точно знает. Она просто отрицает это из-за страха.
Злость переполняет меня, как наводнение.
— Ты помнишь, откуда мы?
— Да! И я не хочу возвращаться! Я хочу быть нормальной!
— Что, черт возьми, происходит?
— Не ругайся! — Она говорит как ребенок, и я чувствую свою вину за то, что прицепилась к ней. — Брен заставит положить тебя четвертак в копилку.
— Еще одна причина, чтобы продолжать работать.