— Она сказала, у тебя физика вместе с Рональдом.
Мое горло пересыхает. На другом конце стола Лили застывает.
— Рональд? — Я кладу вилку и пытаюсь не трястись. — Ты уверена, что она сказала Рональд?
Брен проверяет свой чесночный хлеб, но, слыша мой вопрос, поворачивает голову.
— Конечно, уверена. А что? Что происходит?
А то, что я опасно близко к потере хладнокровия. Опомнись, Викет.
Я кривлю рот, пытаясь выглядеть, будто размышляю.
— О, да, Рональд. Он сидит через две парты от меня.
— Значит, ты его знаешь. — Лицо Брен расслабляется.
— Да, просто забыла его настоящее имя. — Я ковыряю вилкой еду. Слишком много для моего аппетита. В этот момент я клянусь больше никогда не есть. — Мы зовем его Рон.
А еще мы зовем его Джо, лучший друг моего отца. Мы с Лили ждали этого сообщения. Все было так: Джо подсылает свою девушку — хотя это растяжимое понятие. Они у него где-то на неделю. Итак, подружка Джо выходит с нами на связь, называясь мамой Рональда Вайта. Она попросит Брен передать нам привет. Брен думает, что говорила с какой-то мамочкой из Пичтри Сити, а не с мет-зависимой, вляпавшейся в историю.
И так мы узнаем, что отец вернулся и нам нужно добраться до Джо.
Я концентрируюсь на тарелке, но в ушах слышу гул крови. Отец дома. Он вернулся. И хочет вернуть нас.
ГЛАВА 16
Даже когда его нет рядом, я чувствую его присутствие. — 19 страница из дневника Тессы Вэй
— Мы проговорили с ней около получаса, — продолжает Брен, остановившись, чтобы попробовать свой соус к спагетти. — Правда, очень странно, что я никогда ее не видела на родительских собраниях.
Господи, они подобрались так близко, что могли дотронуться до нее. Они могли причинить вред Брен. Легко. От этих мыслей меня мутит.
— Лили? — Брен замечает, что сестра отодвинула тарелку. — Ты не голодна? Тебе не нравится?
— Нет, я просто не так голодна, как думала. — Тон голоса Лили уместно пустой, но лицо напряжено, как будто она вот-вот расплачется. Ее ложь требует серьезных усилий.
— Ты не против, если мы возьмем еду наверх, Брен? — Я придвигаю спагетти к себе, зная, что сейчас расширяю границы дозволенного, хотя уверена, что мне все сойдет с рук. Брен не хочет, чтобы мы ели как цыгане, но доктор Норкут говорит, что мы с Лили так справляемся с «проблемой еды» после всего, что случалось с нами, и предложила позволить нам некоторые послабления.
Уверена, что кожа вокруг глаз Брен сужается, выказывая ее разочарование, но она кивает.
— Хорошо, только принесите тарелки обратно на кухню.
Мы идем прямиком в нашу комнату, где я оставляю две тарелки у компьютера, а Лили закрывает дверь. Некоторое время мы молчим.
— Ты собираешься пойти? — наконец спрашивает Лили.
— Конечно, нет.
— Но что, если он разозлится?
Да, что тогда? Я трясу головой; веду себя, как будто в этом ничего особенного нет, будто не подпрыгиваю от каждой тени, считая, что это он.
— И что? Он не тронет нас, Лил. Не беспокойся об этом.
Лицо Лили меняется, будто я сказала ей, что небо зеленое.
— Но... мы должны пойти. Папа сказал.
Я пытаюсь подтолкнуть тарелку Лили в ее трясущие руки. Ей необходимо поесть.
— Мы больше не должны делать, что он скажет.
— А он-то знает об этом?
Пытаюсь абстрагироваться и загрузить компьютер, но могу слышать все ее вопросы, которые она не задает вслух: «Ты что, шутишь? Или ты не помнишь, кто наш отец?» Но вот этот отчетливее всех: «Что, если он придет за нами?»
Это очень страшный вопрос.
Мы можем потерять эти дни. Может, мне нужно пойти. Если Джо знает, кто такая Брен, то он точно знает, где мы живем. Если он придет сюда, чтобы найти нас... Я сжимаю подлокотники стула.
Нет, это не может произойти. Я не могу пустить его сюда. Мы не можем рисковать Брен. Вернуться обратно в приемную систему будет катастрофой. Нам безопаснее с Брен и Тодом. Лили безопаснее с Брен и Тодом.
Это значит, что я должна пойти.
Не могу прямо сейчас об этом думать. Если буду думать, моя голова взорвется, так что я концентрируюсь на Талли и Лили и защите сестры, потому что глубоко внутри я уверена, что я — лучший шанс на ее спасение.
Вы видите, взрослые лишь запутывают все еще сильнее, когда пытаются все исправить. Нет. Проверьте это. Они запутывают все особенно сильно, когда пытаются все исправить. В смысле, вспомните, как они хотели спасти нас от нашего отца, как они пытались помочь моей маме. Кругом фатальные ошибки.