Никто еще не говорил мне такого. И, может, из-за «пожалуйста», или, может, из-за него самого. Или, может, где-то глубоко внутри я по-настоящему хочу быть рядом с ним. Я уступаю. Мои колени подгибаются, и я опускаюсь около него.
И хоть я паникую, чувствую себя с ним уютно.
— Так в чем дело? — спрашиваю я.
— Они хотели, чтобы я ответил на несколько вопросов.
— О чем?
— Мой отец. Он не сбегал в Калифорнию из-за погоды или чего-либо еще. Он сбежал от своих дилеров.
Рядом со мной Грифф не может усидеть. Обычно он такой спокойный, будто всегда задерживает дыхание.
— Это не так уж и важно, Викки. — Грифф возвращает внимание к моей руке. Большим пальцем он гладит мою линию жизни. — Я подумал, будет лучше пойти с детективом Карсоном, чем давать интервью в кабинете директора.
Правда, но теперь он стал обузой. Ничего не значит, если копы спрашивали его об отце. Джо будет думать, что они допрашивали его об афере. О Боже, если Джо узнает...
Меня передергивает.
И как замечает мой ум, Грифф медленно трясет головой.
— Это был частный разговор. Никто больше не знает. Мне семнадцать. Я под защитой. Карсон ничего не знает о Джо. Если что-то случится... то ничего не изменится.
— Если Джо узнает об этом, — говорю я, — он придет за тобой. Для тебя больше небезопасно быть втянутым в это.
Я начинаю отодвигаться, и на этот раз Грифф сжимает меня.
— Он не узнает, если ты не скажешь, и я не думаю, что ты так поступишь со мной.
Мои глаза встречаются с его. Он доверяет мне? Почему?
— Я в безопасности, — говорит Грифф. — А ты нет.
Он говорит, что Карсон большую часть времени спрашивал обо мне. Он думает, что если мы соседи, то Грифф знает обо мне все: что я делаю в свободное время, какой компьютер у меня. Выходит, моя паранойя не беспочвенна; Карсон подозревает меня в хакерстве.
Из-за этого мои внутренности почти выступают через кожу.
— Что ты ему ответил?
— Я ничего не сказал. — Грифф откинулся назад, притягивая меня. Мы вдавливаемся в подушки, пока он прячет меня на своей груди, прижимая к себе. Обычно я думаю о себе как о колючем человеке, но Грифф заставляет меня таять. — Ты должна мне верить. Я ничего ему не сказал.
Карсон не примет это. Это не так. Я хочу начать объяснять Гриффу, как вдруг понимаю, что он больше не смотрит на меня. Его глаза сосредоточены позади моего плеча, смотря в машину Карсона.
— Все, что я знаю о тебе, Викки, это то, что ты ему бесполезна.
Я шмыгаю носом. Джо, и афера, и Тесса не бесполезны. Иисусе. Тесса. Мне нужно спросить его о настоящем имени Майкла Старлинга, но я не могу прекратить думать о том, что Грифф мог сдать меня.
— О, да? Насколько?
— Я знаю, что твой смех звучит грубо, ржаво. Я знаю, что ты голодна, даже когда поела. Я знаю, что тебя скинули в мусорку. Все остальное — просто детали.
Его глаза косятся на меня, темнея.
— Мне продолжать?
— Единственная вещь, которой я никак не насыщусь — это кофе. — Я звучу жалобно, но улыбаюсь, как идиотка, как Лили с новым платьем, как моя мама, когда полюбила отца.
Мои внутренности переворачиваются.
Я хорошо знаю, как это выглядит. Я хорошо знаю, как чувствовать такое.
— Это не то, о чем мы говорили, и ты прекрасно это знаешь, Грифф. Ты знаешь об афере больше, чем надо, и Карсон заинтересован во мне и Джо. Как я могу знать наверняка, что ты не сказал им?
— Потому что ты все еще здесь. — Грифф тянется ко мне, запуская руку в мои волосы. — Я не сделаю ничего, что ранит тебя.
Я стараюсь держать баланс, пытаюсь найти ту девушку, которой я предположительно являюсь, заслуживающей внимания Гриффа. Нытье Брен и заверения Лили грозятся стереться.
— Ты в порядке?
— Все нормально, — говорю я, поднимаясь. Сейчас я сижу, но между нами все еще нет пространства. Я встаю, и пальцы Гриффа пробегают по моей руке, исчезая с моей кожи. Хорошо. Я думаю, нам лучше не соприкасаться. — В порядке.
Грифф смотрит на меня так, что я отворачиваюсь на Карсона.
— Почему ты делаешь это? — спрашивает он.
Забавно, что уточнения мне не требуются.
— Хакерство — это то, в чем я преуспела.
— Ты хороша в математике. Я не видел, чтобы ты делала кому-то домашнюю работу за деньги.
— Возможно, потому, что недостаточно платят. — Стервозно. Я говорю стервозно и не хочу этого. Это все правда, но не должно было прозвучать именно так. — Прости, это... почему ты не делаешь что-то еще?