Колонна военной техники и людей громыхала по дороге. Там, где ей не хватало проезжей части техника заезжала на тротуары и клумбы, сминая тонкие деревца и кусты.
Девочка в моих объятиях совсем затихла. Я оторвала её от своего плеча и заглянула в глаза. В глазах девочки уже не было страха. Детская психика такая гибкая. Она была ужасно грязная. Вся мордашка в пыли и разводах от слез. На вид лет десять.
– Как тебя зовут? И что ты здесь делаешь одна? Где твои родители? Почему вы не уехали? – Вдруг я вспомнила, что на неё напали собаки, – Тебя собаки не покусали?
– Нет, не покусали, я же так громко кричала. Меня Никой зовут. Мы здесь с папой остались. Мы с бабушкой жили, но она умерла, ещё до войны.
– Как папа отпустил тебя одну?
– Мой папа дома. Он шахтёр был раньше и его в шахте привалило. Спасли его, только он без ног остался. Давно уже. Я его с ногами и не помню. Маму тоже не помню. Папа говорит, что она не выдержала жизни с инвалидом, но мой папа не инвалид! – Девочка от злости топнула ногой. – Он все, все может делать. Он теплицу сам построил. Дядя Саша совсем немного ему помогал.
– Хорошо, хорошо, не сердись! Давай я тебя домой отведу, а то мне нужно ещё проведать стариков. Как они пережили обстрел узнать.
– Я и сама могу, я тебе не маленькая.
– Нет уж! А вдруг опять собаки.
Ника взяла меня за руку и мы пошли по улице. Из домов и из подвалов вылезали люди. Все, кто выжил. Возле разбитого магазина группка женщин причитала и обнимала солдат. Закончился квартал пятиэтажек и начался частный сектор. Здесь дома от обстрелов пострадали меньше. Почти нет разбитых, только окна выбиты.
Мы подошли к маленькому домику с красной крышей. Ворота были открыты и мы вошли. Во дворе был порядок.
Девчушка вырвала руку и моей и рванула в дом. Я вошла за ней, должна убедится, что с её папой все нормально.
Я вошла в большую кухню. Посреди кухни перед открытой крышкой подвала сидел мужчина и что-то пытался вытянуть из подвала за веревку. Из подвала показались колеса инвалидной коляски.
– Давайте я вам помогу!
Мужчина вздрогнул и коляска с грохотом улетела вниз.
– Что вы тут делаете? Как вы вошли?– Мужчина повернулся и настроен был явно недружелюбно. Ему не понравилось, что я застала его в такой момент.
– Я Нику привела домой, на неё собаки напали, – я почему-то пыталась оправдаться, хотя ничего плохого не сделала.
– Опять эта девчонка убежала. Знает, что я быстро не могу из подвала выбраться и пользуется этим. Ну вот как её наказывать? Совсем не слушается. Спасибо. Можете идти.
Это прозвучало, как приказ. Я, как марионетка, развернулась и вышла.
Мне стало почему-то обидно. Своеобразная такая благодарность. Ну да ладно, дел сегодня ещё по горло.
Остаток дня я моталась по городу. Хорошо, что все остальные выжили, никто не пострадал.
Колонна военных прошла город насквозь и пошла дальше, оставив в городе людей, которые начали налаживать жизнь. К концу дня я нашла ответственного за наш город. Здание горисполкома почти не пострадало, хотя работать в нем было некому. Почти все чиновники эвакуировались. Военные быстро сформировали из остатков чиновников штаб и начали работать. Я передала им сведения о погибших, которых нужно идентифицировать и захоронить. Это нужно сделать в первую очередь. Меня попросили взять на себя помощь старикам и немобильной части населения.
Только Вечером, вернувшись домой, я поняла, как безумно я устала. Я не ела целый день. Дома меня ждал холод и битое стекло по всему дому. Убираться совсем не было сил. Я закрыла двери во все комнаты, убирать там буду потом. Затулила окно на кухне досками, хорошо что маленькое, включила газ, чтобы немного согреть помещение.
Начав убирать стекло со столов и пола я порезалась. Отчаяние накрыло меня с головой. Я смотрела на капающую на пол кровь и рыдала. Это была истерика. Я выла и металась по кухне, как загнанный зверь. Кровь из руки смешивалась со стеклом и осыпавшейся штукатуркой, превращаясь в бурую грязь. Я растаптывала её по всей кухне.
Скоро мои силы закончились и я села на диванчик, зажав порез пальцами. Все ещё всхлипывая я прилегла, укрывшись, лежавшей рядом курткой. Заснула я моментально, как вырубилась. Этот долгий день высосал из меня все силы. Всю ночь мне снились кошмары, но проснуться не хватало сил.
Проснулась я рано утром, понимая, что замерзла совсем. Ещё не открыв глаз я пыталась понять где я, и что случилось. Сразу вспомнила весь вчерашний день и боль вернулась. И душевная и телесная. Очень болела рука. Я открыла глаза и села. Вся кухня была в засохшей крови и я тоже.