В доме стало слишком тихо. Никого будто не существовало. Эта тишина больше не давила и не раздражала. Он привык. Он растворился в ней. Только звуки барабанящих капель разбавляли тишину своей музыкой, окутывая уютом одиночества.
«Берн! Чего уселся? Собирайся. Будем выяснять, откуда у тебя телефон, раз ты нам не можешь пояснить это сейчас», – громкие фразы над его головой вытащили из оглушительной тишины. Все было ненастоящим.
Марк был задержан и доставлен в отдел уголовного розыска до выяснения всех обстоятельств, а тем временем Герман вместе с другими сотрудниками несколько бесконечных часов опрашивали соседей, выясняли детали, просматривали видеокамеры и изымали любые видеозаписи. Они искали все, что могло хоть как-то объяснить странное появление телефона в багажнике Марка.
Герман потратил весь день, просматривая видеозаписи. Невозможно было из такого количества информации выловить что-то нужное.
На экране монитора с видеокамеры парикмахерской камера захватывала пересечение улиц и была направлена в сторону дома Марка. Он отмотал до момента, когда его машина проезжает парикмахерскую и двигается в сторону его дома. Дальше камера не захватывает.
Он устало выдохнул, но резко вскрикнул коллеге:
– Стоп! Вот здесь! Притормози. Назад на пару секунд.
У Германа участился пульс. Он влип глазами в монитор, рассматривая какой-то силуэт, выходящий из машины.
Герман узнал его. И походку, которую нельзя было перепутать ни с чьей другой. Это был Рой. Он был один. И, оставив свою машину у парикмахерской, шел в сторону дома Марка, скрывшись из области захвата камеры, Рой вернулся к машине спустя двадцать минут. Этого было достаточно, чтобы можно поразмышлять о версиях.
Глава 32
Герман позвонил Рою и, представившись, вежливо пригласил для допроса в управление, где, не без звонка Виктора, ему выделили небольшой кабинет для работы. Как ни странно, Рой отреагировал нормально и должен был явиться к двум часам дня. Герман был удивлен тем, что тот не дал никакой реакции на новость об исчезновении Софи.
Окна кабинета смотрели на оживленную улицу, и Герман, уставившись в окно, наблюдал за происходящим в надежде увидеть Роя. Ближе к двум часам он распознал знакомую фигуру человека, переходящего проезжую часть по пешеходному переходу. Черная короткая дубленка, борзая походка с гуляющими вперед и назад плечами подтверждали, что это точно он.
Когда Рой вошел в дверь, Герман понял, что тот его определенно не узнал, и это давало ему большое преимущество.
– Присаживайтесь, пожалуйста! – Герман старался быть как можно вежливее. Он хотел придать этому допросу вид формальности, чтобы посмотреть на реакцию Роя. – Я хочу, чтоб вы знали, что я вызвал вас сюда не потому, что вы попадаете в поле подозреваемых. Этот допрос – стандартная процедура. Нам нужно больше узнать о Софи Лозар и о ее личной жизни.
– Да мне все равно. Давайте закончим поскорее, у меня полно дел. Я отвечу на все вопросы и до свидания. Лады?
– Хорошо. Я не отниму много времени. Расскажите о ваших отношениях с Софи?
– Их нет.
– Как давно вы видели ее лично?
– С тех пор, как мы разошлись.
– У вас или у нее остались какие-то обязательства имущественного характера перед друг другом?
– Нет, – он отвечал краткими фразами, а лицо не выражало ни единой эмоции.
В общем-то, Герман и не ждал от Роя длинных рассказов. Да и для протокола достаточно было прямых ответов, чтобы потом в них было легче разобраться. Он знал, что Рой не из простых, и не собирался вытягивать из него детали.
– Где вы находились в тот день, когда Софи пропала?
– Я не знаю, когда она пропала.
– Авиакатастрофа. Двадцать второе августа.
– Я был на работе. Мои коллеги могут подтвердить. Занимался делами. – Герман обратил внимание, как спустя довольно большой промежуток времени Рою удалось точно сказать, чем он был занят в тот день.
– Хорошо. Вы не заметили чего-то странного в этот день? Все ли ваши сотрудники находились на местах?
– Странное только то, что вы задаете странные вопросы. Мои сотрудники работают посменно, и я знать не знаю, чем они заняты в свободное время. Все, кто должен быть на работе, всегда на работе.