– Вы не правы. Ваши показания самые важные. И это единственное прямое доказательство того, что она не села в тот самолет. Да, кстати, как такое возможно? Вы объявляли её фамилию? Почему ее подали в списки пассажиров?
– С тем рейсом вообще изначально все пошло не так. Мы уже начали запускать людей, больше половины спустились вниз к автобусам, и поступила команда приостановить посадку. Мы заводили людей обратно в залы, многие возмущались, но буквально спустя полчаса всех снова пустили. Да, возможно, произошла путаница с людьми. Если Софи была из тех первых, кто успел зайти и выйти, то она попала в списки пассажиров.
– Какая была причина? Я не расследую причины катастрофы, этим занимаются другие люди, но мне нужно знать, – Герман буквально давил на Жанну.
– Этого я не могу знать. Не тот статус.
– Но что-то же говорят? Не поверю, если вы с коллегами не обсуждали причины. Мне нужно разобраться, почему Софи не стала садиться в самолет. Давайте так. Вы мне расскажете все, что знаете. Не на протокол. Пусть даже это будут слухи. Но мне нужна информация.
– Нет никакой информации. Нам запрещено вообще об этом говорить. Сейчас ведется серьезное расследование, увы…
– Жанна, – он сделал паузу. – Вы – главный свидетель. Помогите найти концы этой истории.
– Я не знаю, чем помочь. Может быть, она услышала от кого-то, что самолет неисправен, может быть, у нее сыграло шестое чувство, или она не полетела вообще из каких-то других побуждений. Я, ровно так же как и вы, могу лишь догадываться. Но знаю точно, что до пассажиров информация никакая не доводилась. На вопросы мы отвечали, чтобы люди не беспокоились, что все в порядке и скоро снова будет посадка, – у нее заблестели глаза.
Герман достал несколько цветных распечатанных фотографий Софи. На одной было изображено белое в веснушках лицо, обрамленное медными волосами, на другой – Софи в полный рост. Он показал их Жанне.
– Я хочу, чтобы вы взглянули на эти фотографии. Вы уверены, что видели эту девушку после падения самолета в здании аэропорта? – Герман не забывал о деталях, делая акцент на времени.
Он мог предположить, что сотрудница аэропорта что-то забыла или была невнимательна. Это не камера, которая делает видеозапись, это человек. А человеку свойственно перепутать, забыть, выдумать.
Жанна взяла в руки фотографии и внимательно посмотрела на них.
– Это точно она. И я точно видела ее после падения самолета. У меня нет абсолютно никаких сомнений.
– Хорошо, Жанна, спасибо вам. Еще последний вопрос. Здесь один выход из здания аэропорта?
– Да. Выйти она могла только так.
Герман попросил Жанну провести его к тому самому выходу на посадку. Он еще раз поблагодарил ее за содействие, и та убежала работать.
Все работало в штатном режиме: люди, сотрудники, самолеты. Одни сидели в гаджетах, другие рассматривали витрины с сувенирами, кто-то стоял в очереди на посадку, выстроившись в очередь змейкой в соответствии с расположением кресел.
Герман пытался представить, что испытывала Софи, он пытался понять ее решение не лететь, в голову приходила лишь мысль о ее четкой интуиции, которая спасла ей жизнь. На тот момент.
Он подошел к огромным окнам, из которых можно было увидеть взлетную полосу и понаблюдать за тем, как мощные колеса на большой скорости отрываются от земли.
Один за другим самолеты вздымались в небо. Железные птицы, поднимающие людей выше облаков и скрывающие их в неведении, без связи с земным миром. Тот, кто летит впервые, ощущает этот отрыв от мира сильнее остальных. Здесь нет сотовой связи и под ногами нет земли. Здесь только доверие пилотам и техникам, отвечающим за безопасность машины, а также надежда, что какой-нибудь двигатель не сдохнет от мощного напряжения при взлете.
Он прошел предположительно тем же путем, что и Софи, еще раз показывая ее фотографии сотрудникам. Он спрашивал у продавцов в сувенирных магазинчиках, у уборщиц, у полиции и охраны, у диспетчеров такси, у персонала кафе и бизнес-зала. Все, как один, качали головой и смотрели на Германа как на идиота, который хотел, чтобы кто-то вспомнил одно лицо из тысячи снующих туда-обратно по залам аэропорта людей. Это невозможно. Но Германа не отпускала мысль, что если Жанна запомнила Софи, значит, есть вероятность, что кто-нибудь еще видел ее.
Он безуспешно потратил больше часа и, спустившись на первый этаж, заметил дверь с табличкой, на которой красовался красный крест и надпись: «Медицинский пункт».