– Конечно, доктор Альберт, я сразу же вас оповещу.
– И никому ничего не говорите о Саше.
Старшая сестра молчаливо кивнула в ответ. Кажется, она была напугана.
В это время Марку снова снился тот сон. Только он казался ему еще реальнее и начинался уже с середины.
Мутная вода. Он видит лицо Софи вдалеке, пытается подплыть к ней, но оно искажается в противной гримасе, превращаясь в лицо Саши. Рыжие волосы сменялись на черные водоросли, а в нос ударил зловонный запах болота. Он посмотрел наверх. Едва уловимый свет тянул к себе. Он пытался плыть к свету, двигая руками и ногами, но оставался на одном и том же месте. Ничего не менялось, лишь ощущения, что кислорода становится все меньше. Он начал слышать сквозь воду неразборчивый голос. Звуковые волны доносились до него глухим басом. Он не мог разобрать.
– Марк! Марк, слышишь меня? – Профессор сидел у его кровати.
Ресницы поднялись вверх, и Марк открыл глаза. Во рту пересохло. Он увидел над собой кудрявые седые волосы профессора и, сфокусировав взгляд, разглядел его лицо. Запястья были плотно пристегнуты ремнями, но у него и без этого не было сил подняться.
– Дайте воды.
– Сейчас тебе принесут. – Альберт позвал медсестру, и та прибежала со стаканом воды.
Марк приходил в себя и, оценивая ситуацию, предпочел ничего не говорить. Его белое небритое лицо в этих светлых дружелюбных стенах смотрелось так, будто он здесь на своем месте.
Профессор смотрел на него с сочувствием, но уже подбирал тактику диалога.
«Только он знает, где Саша».
Следовало быть осторожным.
– Марк, тебе очень повезло, что ты оказался именно здесь. Это хорошо, что ты пришел, но плохо, что ты сотворил с Сашей. Мы должны с тобой друг другу помочь. Моя клиника для тех, кто хочет получить лечение, а с тобой вышло иначе. Раз у тебя моя дочь, я обещаю, что сделаю для тебя все, что в моих силах. Часто бывает, что наши действия вызваны не желанием совершить глупость, а тем, что рождаются вследствие какой-либо травмы. Скажи, Марк, где она? – Альберт еле держался.
Он не готов был к таким событиям. Приходилось брать себя в руки и пытаться строить диалог. Он готов был убить Марка за Сашу. Но сейчас это бы не решило проблему.
– Да пошел ты!
– Сделай глубокий вдох, Марк. Я понимаю, как тяжело признать свою утрату. Но ты должен довериться мне. Я хочу тебе помочь. И себе тоже. Если ты не расскажешь, где моя дочь, мне придется оставить тебя здесь навсегда. Саша не виновата в том, что ты потерял свою девушку. Она пыталась тебе помочь! Диагноз я подберу самый правильный. Карта на тебя уже здесь. Пройдет немного времени, и ты будешь наслаждаться этим местом, твоя речь станет медленной, двигательная и психическая активность будут заметно снижены. Ты почувствуешь свободу от навязчивых мыслей и идей. Сейчас ты в моих руках, Марк. Скажи же, где Саша? И все закончится. Я не буду сообщать никуда. Мы здесь разберемся сами. Как же глупо было врываться сюда… Я уравновешенный и спокойный человек, наверное, в силу своей профессии, но, скажу честно, ты как никто взволновал меня! И мне страшно. Да, мне страшно за свою дочь. И я боюсь, что не сдержусь, Марк.
– Ты знаешь, чего я хочу.
– Это невозможно! Говори мне, где Саша! Иначе ты сгниешь или тут, в психушке, подтирая слюни, или же в тюрьме, в окружении таких же, как ты! – Он немного успокоился и продолжил: – Я не люблю полицейских и их методы работы, но и чужое оплачиваемое место ты здесь занимать не будешь. Марк, я подумаю, что можно сделать. И даю тебе тоже время подумать. Я очень добр к тебе, юноша, у тебя есть шанс все исправить. У тебя есть пятнадцать минут. Я вернусь сюда, – он посмотрел на часы, – ровно в двенадцать.
Альберт вернулся в кабинет. Страх за дочь окутал его своей темной дымкой. Саша – самое дорогое, что было у него, его заботливо выращенный цветок.
Он открыл шкафчик с лекарствами и выпил увеличенную порцию успокоительного. Перед глазами было то самое видео. Ее голос дрожал, он никогда не видел свою дочь в таком состоянии. Альберт пообещал самому себе отомстить Марку за нее. Но не сейчас. Сейчас стоило немедленно что-то предпринять, если Марк будет отпираться. Сажать его на препараты было сейчас бессмысленным делом.