– О, – произношу я. Если бы подозревал, что речь пойдет о чем-то настолько личном, наверно, не спрашивал бы. Дурацкая ситуация. Надо что-то сказать?
– Тебе не обязательно отвечать. Я пытаюсь об этом не думать. Случай с Домиником – так зовут этого ублюдка – уже в прошлом, и такого больше не повторится. Теперь мужчин для меня не существует.
– Разве что когда тебе нужна помощь в перетаскивании тяжестей, – вставляю я. Кажется, сидеть рядом на новом матрасе и пить колу – это не совсем то, что другие понимают под «не существует».
– Разумеется, я не запрещаю себе общаться с противоположным полом. Но это платоническое общение. В конце концов, нет ничего плохого, чтобы оставаться одной. У мужчин такой образ жизни пользуется популярностью. Так почему бы женщинам не последовать их примеру?
Не знаю, что на это ответить, и делаю глоток колы, чтобы скрыть смущение.
– Многие мои любимые писательницы всю жизнь были одни. Джейн Остин, Луиза Мэй Олкотт, Эмили Дикинсон. Так что творческим способностям это, похоже, не вредит. – На секунду Тамсин замолкает и восклицает: – Но неужели так сложно держать свой член в штанах!
Я хмыкаю. Она не знает, что последние несколько лет я держал член в штанах.
– А ты? – тише спрашивает она. – Какая у тебя история?
Тамсин откидывается назад и смотрит на меня. Теперь она слишком близко, и мне хочется снова сесть. Но потом я собираюсь с силами и остаюсь на месте.
– У меня нет истории, – говорю я.
– Да ладно, у всех она есть! – не отстает девчонка. – Откуда ты?
– Из Перли. Родился, вырос. Но в той части города, куда тебе лучше не забредать.
– В Перли есть по-настоящему опасные кварталы? – недоверчиво спрашивает она.
– А где их нет? – парирую я.
– В Росдэйле, откуда я приехала. Там только аккуратные дома и ухоженные сады. Чистые машины и заботливые матери, которые отказались от карьеры ради детей. – Тамсин закатывает глаза.
– Серьезно?
– Серьезно. И я бы, скорее всего, тоже превратилась в такую заботливую мать.
– Мне трудно такое представить, – признаюсь ей. – Для этого ты чересчур… – Не удается подобрать подходящее слово.
– Чересчур какая? – интересуется она.
– Не знаю. Чересчур… живая?
Тамсин улыбается. То, что мы находимся так близко друг от друга, больше не тревожит меня.
– Спасибо, – говорит она, переводя взгляд на потолок.
Лежа рядом с ней, я тоже смотрю вверх. Какое-то время мы молчим. Я прислушиваюсь к ее дыханию. Хотелось бы знать, о чем она думает. О бывшем? О матери?
– Можно спросить тебя кое о чем? Но ты не обязан отвечать, – вдруг произносит она.
– Если я не обязан отвечать, нет смысла спрашивать, – откликаюсь я.
– Может, ты сам захочешь ответить. Я лишь хочу подстраховаться на тот случай, если ты снова разозлишься.
Кажется, знаю, на что она намекает. Тот момент на лестничной клетке. Неловко получилось.
– Ну ладно, давай уже, – говорю я, стараясь, чтобы это не прозвучало грубо. Все-таки она мне доверилась.
– Почему ты иногда такой замкнутый? – задает вопрос Тамсин.
– Не могу ничего сказать, – говорю я. Потому что, если бы стал объяснять, пришлось бы рассказывать о последних шести годах.
– Но причина есть?
– А разве не у всего есть причина?
– Не отвечай вопросом на вопрос! – возмущается она.
– Ну хорошо, – соглашаюсь я, и меня бросает в жар. Не понимаю, что на меня нашло. – Да, причина есть.
– И ты мне о ней расскажешь?
Я резко сажусь. А когда отвечаю, мой голос звучит гораздо жестче, чем рассчитывал:
– Если бы хотел, то уже рассказал.
9
Тамсин
Что он имеет в виду? Этот парень приводит меня в замешательство. Впрочем, ситуация типичная. Я рассказываю ему все, что он хочет знать. У меня возникает чувство, что между нами зарождается что-то вроде доверия. А взамен? Ничего. Это не упрек. Разумеется, он может поступать как хочет. Опять же, это не мое дело. Мы даже не друзья. Но было бы здорово, если бы существовал шанс, что мы ими станем. Особенно это важно для меня, ведь я только переехала в новый город. Хотя Рис прожил здесь всю жизнь, и, вероятно, тут достаточно людей, которых он может назвать друзьями.
Перевернувшись на бок, я опираюсь на локоть и делаю вид, что собираю катышки с матраса. Было глупо пытаться вывести наше кофейно-матрасное знакомство на новый уровень. Теперь я это поняла. Уже собираюсь признаться в этом, как вдруг Рис прочищает горло. Я поднимаю глаза, но он не двигается. Мне видна лишь его широкая спина, мускулы вырисовываются под застиранной футболкой. Кажется, шея у него напряжена, потому что на ней выступают сухожилия. Он издает звук, похожий на зубной скрежет. Внезапно атмосфера накаляется. Его молчание и поза неожиданно кажутся угрожающими. Наверное, наивной девочке из Росдэйла не стоило так просто приглашать домой незнакомого сильного мужчину.