Вазашки оживленно завозились.
– Желающих быть убиенными – прошу в центр круга! – жизнерадостно предложил Шахига. Подождал, пока вазашки угомонятся, и продолжил уже серьезней. – Мы используем силу своего взгляда только против неживых. Когда-то давно люди и наги сильно повздорили. Результатом столкновения стало огромное количество людских смертей, тем более ужасных (по мнению людей), что они были бескровны. В конфликт вмешались лучники, и вскоре был издан всемирный закон – убийство любого живого и разумного существа силой взгляда карается жестокой смертью.
– Не дергай глазами. Если ты не можешь сознательно противостоять моему взгляду, что с тобой будет в бою? Держи меч прямее. Смотри мне в глаза и атакуй. Атакуй, ну! Что ты прыгаешь, как паук на ниточке?! Не отводи взгляд, сказала же! Учитесь смотреть нагам в глаза, тогда вы сможете победить и другие страхи!
Вазашек поскуливал и упрямо моргал в лицо Мейетоле. Глаза ее полыхали изумрудными огнями.
– Давай, крысеныш! А, нежить небесная! Кандидат Фануй, приведи своего товарища в чувство. Следующий!
– Наибольшую опасность для ваших селений представляют карлики, – чеканил Охэнзи. – Перед вами находится стандартный образец этой расы. Между прочим, убитый одним из ваших старших товарищей во время экзаменации. Убит этот образец косым ударом в лицо около двадцати дней назад. Рассмотрим внимательнее физическое строение данного вида. В чем дело, кандидат Фануй?
– Господин Охэнзи! Как вышло, что карлики стали нашими смертельными врагами? Я слышал, что когда-то они были полноправным народом Халлетлова.
– Ты слышал верно. Карлики ушли в холмы чуть более пятидесяти лет назад. Отношения с ними у других народов всегда были нестабильными – карлики считали себя единоправными владетелями земли и камней. Однажды банда карликов была поймана недалеко от границы птицелюдов. Они украли из лабораторий изобретателей несколько ценных зеркал и записи абсолютно секретных разработок. Выяснилось, что действовали они по приказу своего правителя. Лучники постарались сгладить конфликт, и вроде бы все уладили. Но гордые птицелюды не на шутку осерчали и в одну злосчастную ночь забросали город карликов ядовитыми перьями. Выжившие карлики скрылись глубоко в земле, они презрели бохенский язык и стали говорить лишь на собственном наречии. Много раз предпринимались попытки наладить с ними контакт, но все они заканчивались неудачей. Они озлобились и больше не желали контактировать с другими народами иными способами, нежели костяной нож и ядовитый дротик. Сейчас нельзя сказать, где находится центр управления отрядами карликов. Земля благоволит им и тщательно укрывает. Надеемся, что однажды станет возможным установить с ними контакт, но пока мы вынуждены отвечать им на их же языке – на языке оружия. Я ответил на ваш вопрос, кандидат?
– Да, – чуть склонил голову Фануй. – Благодарю, господин Охэнзи.
– Итак, подойдите ближе. Карлики защищают тело с помощью костяного доспеха. Они крепки и выносливы, но у них достаточно уязвимых мест. К примеру, слабые сухожилия на шее. Вот сюда вам и стоит метить, прежде всего. Если заглянем во внутренности карлика, то увидим, что расположены они в несколько иной последовательности, нежели вы себе представляете. Скажем, сердечная мышца находится здесь… Кандидат Гансик, если вас будет тошнить, будьте любезны избавить нас от этого зрелища и покинуть залу. Спасибо. Для менее слабонервных продолжаю…
Арэнкин пропадал неизвестно где по нескольку дней. Исчезал, появлялся, изредка перекидывался с кем-нибудь парой слов, улетал снова… Шахига же и другие наги из его отряда без зазрения совести наслаждались заслуженным отдыхом. Когда Арэнкин в очередной раз заявился в замок на рассвете, поддерживая на весу руку, Охэнзи не выдержал и принялся отчитывать его монотонным поучающим голосом. В ответ Арэнкин рявкнул нечто такое, что заставило даже старого нага махнуть рукой. Елена замечала, что он старается бодрствовать по ночам. Мейетола обращала на нее не больше внимания, чем на пыль под ногами. Ожидание Гирмэна выматывало Елену, в ней словно завели пружину, которая была готова в любой момент раскрутиться.
Она приходила на тренировки к Шахиге – единственному, кто терпел на своих занятиях посторонних. Ей хотелось исследовать город нагов. Но человеку в одиночку находиться в городе небезопасно – он запретен для всех, в ком не течет хотя бы доля змеиной крови.
Однажды посреди тренировки Шахиги вошла Мейетола (вазашки немедленно принялись работать с утроенной силой). Наг и нагини перекинулись парой слов, а в конце занятия Шахига пригласил Елену совершить долгожданную прогулку.
От Скального замка к городу ведет извилистая обледеневшая дорога. Город расположился в низине, часть районов – в широких расщелинах. Дома низкие, одноэтажные, построены они из каменных плит. Некоторые торговые лавочки представляют собой просто две плоские плиты, соприкасающиеся верхушками. В стенах расщелин вырублены пещеры, они громоздятся, как пчелиные соты, тускло освещаются изнутри огоньками. Жители одеты просто, в шерстяные одежды с кожаными вставками. Жизнь города кажется скрытой от посторонних глаз.
Они шли по городу, а прохожие уступали дорогу, многие откровенно сторонились нагов, не скрывая этого. Иногда слышались брошенные сквозь зубы проклятия и неприятные изречения за спиной. Юноши же, многие с мечами или кинжалами на поясах, смотрели на Шахигу с неподдельным восхищением. Мейетола не оборачивалась на провокационный шепот и лишь изредка и неохотно отвечала на приветствие легким кивком. Зато Шахига раздавал приветствия направо и налево. Парочка молодых нагини в откровенных одеждах одарили стража самыми что ни есть недвусмысленными взглядами, но промолчали, заметив Мейетолу. Едва они прошли, как раздались сдавленные смешки и громкий шепот. Шахига с отдельным удовольствием позубоскальничал в их сторону.
– Не создается впечатление, что вас здесь очень любят! – заметила Елена, после особенно ярко выраженного недружелюбного взгляда со стороны немолодого нага.
Мейетола только презрительно фыркнула, откидывая роскошные волосы с груди. Шахига же был рад поводу проявить ораторские способности:
– О, на них не стоит обращать внимания. Если выстроить в ряд всех, кто испытывает антипатию к нагам Скального замка, то можно создать живую цепь вдоль всех границ Халлетлова! Вот насколько мне помнится, вон тот сапожник является по совместительству мужем одной привлекательной особы, славящейся своим сластолюбивым характером…
– Шахига, заткн… – начала Мейетола.
– Шахига, продолжай! – мгновенно возразила Елена. – Мне, право, очень интересно!
Нагини свысока глянула на нее и чуть подняла бровь.
– Сия особа – беспечно продолжал молодой наг. – Однажды не устояла перед одним из наших стражей. А у кого-то оказался слишком длинный язык, донесший прискорбный факт до благопристойного мужа…
Упомянутый сапожник и впрямь проводил троицу крайне недобрым взглядом.
– Хотя, если мне память опять же не изменяет, у него есть схожая, если не сказать, такая же причина испытывать антипатию ко мне. А во-он в той оружейной лавочке нашему Кэнги подвернулся под горячую руку юноша, не вовремя пришедший отстаивать честь другой особы. На этом юноше и было испробовано несколько экземпляров товара. К чести сказать, паренек оправился через пару недель и пришел к дверям Скального замка. Стал стражем, я лично его тренировал. Ох, я вижу, трактирщик запирает двери изнутри, а, конечно…