Очнулся он средь бела дня, надежно связанный. К дереву рядом привязана Бхати. Вид у муспельхки донельзя жалкий. Миг недоумения – и Ханг понял, что ее облили водой. Возможно, не единожды.
– Очухался, урод! – раздался низкий голос.
Перед пленниками возник крепко сбитый человек в меховой дохе, вооруженный кривым ножом. В поле зрения тут же попали еще четверо, разбойничьего вида. Двое из них держали связанных под прицелом из луков.
Ханг шевельнул пальцами. И заскрипел зубами от досады. В дорогу он надел великолепные белоснежные кожаные перчатки, которые намертво глушили любую попытку силового воздействия.
– Узнаешь? – спросил бандит с ножом, хватая Ханга за волосы. – Да нет, куда тебе!
– Ты был в банде Найры, – прохрипел Ханг. – Пусти!
– Значит, помнишь? Настало время платить, морда белобрысая!
– Я не убивал ее! – рявкнул Ханг.
– Ты послал ее на смерть!
– Я заплатил! Она не справилась с заданием, я здесь не при чем! Если хотите мести, прогуляйтесь до Скального замка и возьмите его штурмом!
– Кончай разговоры! – прервал разбойник и махнул лучникам. – Заканчиваем! Прицелиться!
– Огнелюдку тоже? – подал голос один из лучников. – У меня такой никогда…
– Перебьешься! – оборвал командир. – Стреляем на счет три! Прощаемся с жизнью, уважаемые господа!
Ханг был вне себя от бешенства – как он мог так бездарно попасться?! Бхати пыталась пережечь веревки, но не могла сложить руки в нужный знак.
– Раз… два…
Вдруг лучник, заглядевшийся на Бхати, издал булькающий звук и повалился, подергивая ногами. Через миг упал еще один бандит, вооруженный ножом.
Десяток карликов на снегоступах, с воплями, визгом и скрежетом выскочили из-за деревьев. Завязалась потасовка. Ханг тщетно пытался дотянуться ногой до отлетевшего в его сторону мачете.
Карлики оказались на удивление опытными бойцами. Они смяли бандитов, потеряв лишь двоих из своего отряда. Затем обратили свое внимание на пленников. Вождь карликов, самый высокий, в хорошем доспехе, с сухим травяным пучком на верхушке шлема, пригляделся к альбиносу.
– Ххаг Юшшенг? – скрипуче осведомился он.
Ханг осторожно кивнул.
– Хум! – скомандовал вождь отряду.
Карлики набросились на пленников, как саранча. Бхати визжала и ругалась, на чем свет стоит. Вскоре два кинжала и плеть муспельхки, а также боевой нож Ханга они передавали друг другу с довольным видом.
– За чшто они ваш? – спросил предводитель, указывая на мертвых бандитов.
Ханг подумал.
– Я убил их главаря.
– Хм-хм…а Шкальный зсамок?
– Я еду к нагам, у меня к ним свои счеты.
– Хмм… – карлик свел брови. – Тебя освобожшу. Юшшенг. Наслышжан. Пробить облака – хорошо. Женшчину убить. Огонь враг.
– Нет! – быстро сказал Ханг. – Она не опасна!
– Кхто она?
Бхати только открыла рот, но Ханг опередил.
– Моя женщина. Сопровождает, – еще подумал и прибавил задушевно. – Проститутка.
– О-о-о! – со знанием дела закивал карлик. – Хорошо. Хорошо.
Бхати метала молнии из-под бровей, но помалкивала.
Карлики быстро развязали их, но оружие придержали.
– Голодные? – спросил вождь. И вдруг объявил, вскидывая руку. – Конхарк!
Ханг учтиво склонил голову. И подтвердил, что, да, голодные. Бхати усиленно терла виски и, улучив момент, сказала:
– Караван будет недалеко от нас завтра к утру. Они застряли – сильный занос.
Карлики накормили неожиданных гостей жареным кабаном. Ханг перед трапезой удостоверился, что это действительно целый кабан, как положено, с пятаком и копытами. О карликах что только не рассказывали.
Конхарк угрюмо молчал. В углу обширной землянки лежала груда камней. Периодически она шевелилась. Ханг списывал это на крыс, но камни были очень уж крупные. Два карлика возились в куче.
– Зачем это? – спросил он.
– Дёло-на! (камнелюд) – ответил Конхарк. – Земля живет. Отобрать землю. Холмы оживут. Почва наша. Нас родила.
Он вздохнул как-то особенно горестно и неловко.
– Земля общая, – сказала Бхати осторожно. – У всех свои территории.
– Молчи, женшчина! – разозлился Конхарк. – Наш отобрали. Разбили. Уничтожили. Мы вернем землю. Юшшег хороший. Вернет всех домой. Вместе будем.
Ханг заметил в углу странное деревянное изваяние.
– Можно? – спросил он, и, получив утвердительный ответ, подошел ближе.
Грубо сработанная из цельного ствола скульптура изображала белку на вершине сосны. Под изваянием лежала россыпь кедровых орешков и кусочек мяса.
– Беличий дух. Быстрый и ловкий. Незаметный. Нас кормит. Помогает, – объяснил Конхарк. – А это – крыс. Он землю любит. С землей говорит.
Маленькая чурка, и правда, похожая на крысу, лежала на земле. Деревянная мордочка до черноты измазана животным жиром.
Ханг вернулся к костру, горящему в центре землянки.
Карлики закончили пинать камнелюда и начали собираться.
– В разведку, – сказал Конхарк. – И хоронить надо тех. Люди жгут как собак. Не дело. Земные в землю. Отдыхай, Юшшег.
Карлики, топоча и шурша костяными нашивками, выбрались из землянки. Бхати неуверенно повела плечами.
– Абсурд расцвел пышным цветом! Правительница муспельхов в гостях у карликов…
Ханг снял перепачканные перчатки, вытащил из белоснежных волос кусочки коры.
– И кормят вкусно. Конечно, без серебряных приборов.
– Они тебя уважают. Меня бы уже прирезали!
– Хотел бы я знать, чем заслужил.
Сквозь отверстие в крыше пробивался сумеречный свет. Рыжие волосы муспельхки так и горели, подсвеченные огнем.
– Лис, гад! – неожиданно сказала она. – Сбежал.
– Мой конь тоже, – задумчиво протянул Ханг. – Дорога рядом. Выйдем с утра.
– Мне стыдно показаться собственному народу! – рассмеялась Бхати.
– Не переживай. На моем фоне ты выигрываешь.
Священный крыс укоризненно взирал на них из угла. С деревянных перекладин крыши свешивались куски сушеной рыбы.
– Ханг?
– Да?
– Мне и так стыдно. Почему бы не довести абсурд до предела?
– Хм… Я привык к бордовым покрывалам и крепкому вину…
– А я – к невесомым мехам и огненным занавесям…
– Ты снова выигрываешь – здесь есть огонь…
– В конце концов, надо же оправдать мою легенду перед карликами…
– Мир треснул… муспельхка придает значение мнению карликов…
– Заткнись и сними свой идиотский плащ…
– Юшшег! Эй! Юшшег… Ночь кончается. Идите. Как просил.
– Да… Спасибо, Конхарк. О, дьявол, как вы спите на этих нарах?!
Ханг потер поясницу. Карлик презрительно посмотрел на него. Критически оглядел Бхати, почти полностью укрытую пышными рыжими волосами.
– Не… – покачал он головой. – Не пойму. Женшчина она должна толще. И волос короче. Фу, запутаешшся!
– Тебя никто не спрашивал, чучело коротконогое! – огрызнулась Бхати, натягивая платье.
Они вышли из землянки, снова вооруженные, и направились к дороге по глубокому снегу. Недалеко от жилища возвышались маленькие холмики с искусно сложенными пирамидками из камней. До утра было еще долго. Ханг и Бхати укрылись под удобным выворотнем в лесу. Муспельхка задремала в кругу созданного ею тепла. Разбудил ее топот копыт по дороге.
Четверо бохенцев в пластинчатых доспехах и меховых плащах ехали на поджарых лошадях. Они приостановились у места, откуда вышли путники.