Снимок полетел на пол. Щелчок. Я потратил весь картридж, глядя на нее, а у моих ног появилась целая горка одинаковых фотографий.
— Поцелуй меня, Андрей.
— Оденься и поцелую. Меня дико смущает этот желтый квадрат с глазами на твоих трусах.
— Черт. Ну, извини, не готовилась к такому. Ты и Спанч-боба не знаешь? — она смешно прыгала на месте, надевая джинсы.
— He-a.
— Ты странный.
— В курсе. Доедай, я зря готовил, что ли? — кивнул на остывающий чай и сэндвичи.
Она смешно пережевывала еду и большими глотками прикончился чай.
— Поцелуй! Ты обещал, Андрей! — с набитым ртом сообщил ангелок.
— Дождь перестал, — выглянул в окно. — У нас мало времени, собирайся. Я за ключами от гаража.
— Обманщик! — она смахивала с лица крошки и смотрела на меня недовольным взглядом.
— Я тоже умею дразниться, Крис, — показал ей язык и распихал фотки по карманам.
И чего теперь с ними делать? Не выкидывать же? Но и для других целей точно использовать их не буду. От одной только мысли выворачивает. Не могу и не хочу.
Вытащил обиженную девчонку на улицу, где из-за туч уже пробилось осеннее солнце. Взял ее за руку. Попыталась вырваться, но быстро сдалась. Вижу же, что рада, глупая.
Гараж находился довольно далеко от дома. Отец хранил там старую машину, ненужные вещи, мешки с картошкой в подвале. Наш новый внедорожник он ставил под окнами.
Посмотрел на часы. Крис я обманул дважды, времени было предостаточно, даже чтобы прогуляться, и я повел девушку своей излюбленной дорогой через железнодорожные пути.
— И часто ты тут гуляешь? — она опасливо поглядывала по сторонам, и не зря.
Нас запросто могли поймать работники железной дороги. Меня не раз ловили и отводили в участок, а потом звонили отцу. Но я все равно приходил смотреть, как сцепляют тяжелые вагоны, толкая их с горки.
БАМ.
И грохот отдает в груди, создавая ощущение, что это мое сердце рвется наружу, пытаясь превозмочь обстоятельства и лекарства.
БАМ.
И я на миг просыпаюсь от долгого сна. Выныриваю из-под толщи воды.
БАМ.
По составу пробегает дрожь, и меня словно крючком цепляет за ремень и тащит прочь из этого города. Далеко-далеко. Туда, где голос не догонит. Потому я хочу сесть за руль поскорее, чтобы иметь возможность сбежать однажды. Интересно, а Крис пойдет со мной, когда настанет время? Имею ли я право просить такое у нее?
Громкий гудок проезжающей мимо электрички, стрекот проводов над головами. Романтика.
Ангелочек испуганно прижимается к моей груди, а там вовсю с грохотом сцепляются тяжелые вагоны. БАМ-БАМ-БАМ.
Глава 13 «У тебя есть брат или сестра? / Hast du Geschwister?» часть вторая
— Я думал, что ты ничего не боишься особенно после тех жутких, пустынных мест, по которым меня водила, — наклонился к ее уху, и Крис вздрогнула. Играет в соблазнительницу, а сама замирает, стоит мне приблизиться. Смешная.
— Мы по жутким, пустынным местам ходили из-за одного нерешительного парня, переживающего, что нашим родителям кто- то доложит, — Кристина отлепилась от меня и поджала губу.
А мне нечего ей сказать. Она права, из нас двоих трус тут именно я.
Когда медлительный товарняк скрылся, переплел ее пальцы со своими и повел дальше через пути, пока не уперлись в тупиковую ветку, на которой уже лет двадцать, стоял старый ржавый состав. Сколько себя помню, он здесь. Год от года становится рыжее и дряхлее, а между вагонов растут сорняки с человеческий рост. Люблю рассматривать эту брошеную махину. Бесцельно считаю колеса, обвожу взглядом витки пружинных рессор, читаю выцветшие надписи.
Только сейчас я наблюдаю за Крис, как она опасливо смотрит на нависающие вагоны, вдоль которых мы идем. Понимаю ее чувства, сам когда-то ощущал себя рядом с ними так же неуютно, но это было приятное время единения с отцом, когда мы брели к гаражу, где проводили там долгие часы: он ковырялся в машине, а я нарезал круги на старом велосипеде. Мне его не покупали, наверно, кто-то отдал, когда хозяин подрос. Когда уставал кататься, то разглядывал наклейки от дешевых жвачек, криво прилепленные на раму, в них чувствовалась душа прежнего владельца. В каждой царапинке или сколе краски я видел историю этого мальчика, как он учился кататься, как падал. После меня велосипед никому не отдали, хотя я был очень аккуратен с доставшимся мне по наследству сокровищем. Родители, вообще, неохотно расставались с вещами, и мне всегда казалось, что их было больше, чем у другой семьи с одним ребенком.