— А если что-то пройдет не так, как задумано?
— Она может навсегда лишиться своих воспоминаний.
— Я не хочу! Я против. Не поступай так с ней, — кричала на пределе сил, колотила парня руками, пока не прибежали санитары и не уложили меня на кровать.
Мой крик быстро стих, а тело парализовал, когда мне пустили что-то холодное и успокаивающее по венам.
Наверху раздавались тихие голоса. Они уже приняли решение, не спрашивая меня. Все было фарсом. Сейчас мне просверлят голову и, возможно, превратят в безмозглую марионетку. И тогда я забуду тебя… Я не могу потерять тебя, Андрей. Спаси.
— Вы уверены, что за ним приглядывают?
— Да.
— Как вышло, что Теплов оказался в этой же больнице?
— В нашем городе их не так много. А у него были серьезные переломы. Не переживайте, Виктор, он даже не знает, что Кристина здесь.
Что? Андрей здесь?! Переломы? Как подать ему знак, как сказать, где я.
Молилась, не зная ни одной молитвы. Просто по наитию посылала в небо самые отчаянные просьбы. Мысленно раскачивала палату, заставляя ее взрываться мириадами фейерверков, лишь бы он заметил и пришел.
— Крис, не бойся, — уха коснулся нежный шепот. — Я заберу тебя отсюда. Потерпи. Не позволю им сделать это с тобой.
Взгляд упал на календарь на стене. Третье марта две тысячи семнадцатого. Но ты же мертв Андрей! Ты мертв!
Живые теплые руки подхватили меня и вынесли из палаты.
Глава 15 Ты замужем/женат?/ Bist du verheiratet? часть третья
— Крис? — взволнованно позвал Витя, и теплые объятия Андрея растворились в холодном дуновении ветра из окна. Я снова очутилась в салоне машины.
Потянулась пальцами к тому месту, где мне должны были просверлить череп. С момента выписки безумно боялась прикасаться к собственной голове. Мне неосознанно казалось, что стоит лишний раз дотронуться, как ее разорвет словно созревший одуванчик, а мне останется только смотреть на разлетающиеся по миру осколки себя.
— Крис, не молчи. Прости, пожалуйста, что напомнил про него…
Он продолжал, что-то говорить, извиняться, клясться, что больше никогда не заговорит о Теплове младшем, а я гладила подушечкой пальца небольшой шрам, под которым засело что-то чужеродное, что-то не мое. Хотелось впиться ногтями и оторвать этот фальшивый кусок.
Взвизгнули тормоза, и машина прижалась к обочине. Витя вылетел из салона, открыл дверь с моей стороны и вытащил меня наружу, крепко стискивая мои запястья. На указательном пальце левой руки блестела кровь.
— Милая, пожалуйста, хватит, — он едва не плакал, целовал мои руки, шептал удивительно нежные и приятные слова, от которых у нормальной девушки бы перехватило дыхание.
Только я не нормальная девушка.
— Что там? Что ты со мной сделал?!
Витя переменился в лице, побледнел, и слишком сильно сжал мои руки, что я вскрикнула.
— Мне пришлось, Крис. Ты умирала. На руках у меня умирала. Что ты помнишь, скажи!
— Ты пришлось в палату и начал рассказывать о близком человеке. Ты же меня имел в виду? Почему я тебя не помнила?
— Давай, ты сядешь. Я посмотрю рану, — ласково попросил парень.
— НЕТ! ОТВЕТЫ! СЕЙЧАС! — место, которое я разодрала, начало саднить и зудеть. Хотелось снова расчесать его, вытащить что-то, что застряло в моей голове.
— Кристина, мне тоже нелегко. Я единственный, кто решил рассказать тебе правду, дай шанс! — взмолился Витя и еще раз попытался усадить меня обратно в машину.
Села. Положила руки на колени. Он еще с минуту недоверчиво смотрел на меня, не решаясь сходить за аптечкой, а я так же сверлила его требовательным взглядом.
Он сдался первый. Принес чемоданчик, вытащил оттуда антисептик и обработал руки. Его пальцы очень осторожно повернули мою голову на сторону, убрали волосы,
— Просто царапина, — чувствовала кожей, как он улыбается с облегчением. — Будет немного щипать.
Одуванчик не разлетелся, а салон машины наполнился резким запахом.
— Как ты? Голова не кружится, что чувствуешь? — он держал меня за подбородок и нервно облизывал губы.
— Все в порядке. Рассказывай. Март этого года. Что случилось?
— Ты упала. Поскользнулась. Я не успел тебя подхватить. Ударилась головой… Потеряла сознание. Пока вез тебя в больницу, очнулась и уже не вспомнила меня. Я виноват, Крис, Но от всего не убережешься. Не мог же я закрыть тебя дома и прятать от целого мира. Не мог, понимаешь?!
Его голос дрожал, срывался. Он винил себя, страдал. Какая же я жестокая. Этот парень настоящий. Любит, заботится, а я требую с него ответы, заставляю говорить о том, что причиняет боль.