Возможно, это не самое умное, что можно было сказать, но по какой-то причине её разозлил его намек на то, что она ханжа. Особенно учитывая ту фантазию, в которой он меньше часа назад сыграл главную роль.
Его глаза сверкнули.
— О, правда? Пустилась по кругу гостиной, а? — его беспечный тон противоречил грубости сказанного.
Гермиона усмехнулась.
— Да ну. Ты, наверное, путаешь меня со своей подружкой. Не зря её называли заклинательницей змей.
На его лице вспыхнул гнев, и она чуть не отшатнулась. Да что с ней не так? Она никогда бы не стала так говорить о другой девушке. Даже о Пэнси, которую Гермиона терпеть не могла. И чего Малфой к ней пристал?
Вилка громко звякнула о тарелку.
— Ну, не каждому так везёт попасть в команду Динамичного Дуэта. Скажи, они…
— Ха! — перебила его Гермиона. — Опять взялся за Гарри и Рона, Малфой? Надоело. Я бы подумала, что тебе оригинальности не хватает, если бы ты уже не признался, что завидуешь.
Она беспомощно смотрела, как Малфой запоминает это слово. Его пальцы сжались на крае стола, а глаза опасно потемнели.
Гермиона тут же пожалела, что не может забрать свои слова. Не может протянуть руку и выхватить их из воздуха. Она хотела сказать ему, что не имела ничего такого в виду. Она знала, что в этом смысле он никогда не завидовал Гарри или Рону. Хотела сказать, что никогда не стала бы использовать его переживания из-за войны против него. Никогда не стала бы перевирать его слова, зная, как дорого они ему стоили. Но ничего не вышло. Каждая попытка произнести хоть слово умирала в горле.
— Не льсти себе, — из каждого его слова сочился яд. Малфой положил ладони на стол и встал, склонившись над ней. Его следующие слова были адресованы явно не Гермионе, но он не сводил с неё глаз.
— Простите, что ухожу так быстро, — его лицо исказилось самой убедительной маской отвращения, которую она когда-либо видела, — но что-то аппетит пропал.
Малфой ушёл, не оглянувшись. Когда Гермиона услышала, как хлопнула входная дверь, она уронила голову на руки.
— Блядь, — прошептала она в ладони.
Шеннон откинулась на спинку стула и сделала глоток кофе.
— Завтра в семь жду тебя в кафе.
***
Когда на следующий день Гермиона вошла в кафе, она сразу заметила Малфоя, сидящего на стуле, на котором в прошлый раз сидела она сама. Она уверенно подошла к столику, но остановилась, заметив перед ним кофе.
— Я думала, что должна сама принести его тебе. — Она села. — Нет?
Прежде чем он успел ответить, к ним подошла Шеннон и поставила ещё одну чашку. На вопросительный взгляд Гермионы она ответила подмигиванием.
— Очевидно, кто-то думает, что извиниться должны мы оба, — протянул Малфой.
— Я сожалею о том, что сказала о Пэнси, — тут же заговорила Гермиона. — Это было грубо, я не знаю, о чём думала. Я всегда ненавидела это прозвище, даже если слухи были правдой. А даже если и так, мне должно быть всё равно.
Малфой оценивающе посмотрел на неё из-за своей чашки, а затем слегка кивнул.
— И прости, что я извратила твои слова о… ну, о том, что ты сказал, когда мы впервые поссорились, — продолжила Гермиона, замешкавшись.
Он пожал плечами, прощая её.
— Я сам напросился. Мне не стоило снова приставать к тебе из-за Поттера и Уизли.
Малфой поднёс чашку к губам, но затем, казалось, понял, что формально извинения так и не прозвучали.
— Прости, — добавил он искренне.
— Можно подумать, ты усвоил урок, учитывая, что именно это привело тебя сюда в прошлый раз.
Он взглянул на прилавок, за которым Шеннон делала лишь слабую попытку притвориться, что не наблюдает за ними, и вздохнул.
— Знаешь, до того как ты появилась, Грейнджер, я был способен на цивилизованный разговор.
— Ну, я-то не могла этого знать, — сказала Гермиона, пристально глядя на него.
Малфой издал тихий смешок.
— Туше.
Она смягчила взгляд лёгкой улыбкой.
— Но я понимаю, о чём ты. Пока не появился ты, я не то чтобы кидалась стульями каждую вторую неделю.
Гермиона поборола желание закатить глаза, когда Малфой ухмыльнулся, вспомнив, как она выбежала из паба.
— Справедливо. — Он снова оглянулся на прилавок. — Не знаю, сколько ещё они вытерпят подобных выходок.
— Тогда как насчёт перемирия?
— Перемирия? — повторил Малфой с непонимающим взглядом.
— Да, знаешь, будем дружелюбны друг к другу. — На этот раз Гермиона всё же закатила глаза, когда его лицо скривилось от отвращения. — Хорошо, будем друзьями, — предложила она. — Каким бы ни было твоё поведение.
Он просто смотрел на неё минуту, прежде чем наклонил голову и сказал:
— Друг бы не заставил тебя такое чувствовать.
Гермиона ощутила, как лихорадочно, со скоростью света, хлынула к щекам кровь. Она взмолилась, чтобы Малфой истолковал её румянец как смущение от того, что он возвратил ей её же слова, сказанные в момент уязвимости.
— Верно. — По сути верно как для реальности, так и для её фантазий.
Он сидел неподвижно, видимо, обдумывая её ответ. Через мгновение Гермиона подняла чашку кофе и протянула её ему, вопросительно приподняв брови. Его взгляд на секунду опустился, но когда Малфой снова поднял глаза, он улыбался. Она с радостью улыбнулась в ответ, он протянул руку и чокнулся с ней чашкой.
Комментарий к 6. Ненависть — это громко сказано
Сцена со столкновением в коридоре — это отсылка на ромком (лучший из худших, как говорит сама Морган) «Предложение» («The Proposal», реж. Э. Флетчер, 2009).
А вот тизер-дразнилка, друзья: https://drive.google.com/file/d/1oXN4QT_U5ku71KxMkZdvPTEvKbK27z9I/view ♡
========== 7. Никого нет! ==========
Мокрое пятно расплывалось по стене напротив. Драко наблюдал, как камень темнел и поблёскивал, пока вода просачивалась сквозь трещину. Когда капля наконец вырвалась на свободу и покатилась вниз, он невольно стряхнул фантомное ощущение, будто она скользит прямо по его затылку.
— Я провожу время с маглами.
Люциус Малфой медленно оторвал взгляд от каменного пола и посмотрел на сына. Выражение его лица не изменилось. Совсем. Ни шока, ни возмущения, ни даже проблеска удивления.
Драко и сам не знал, чего ожидал, но, учитывая, что это были первые слова, которые он сказал отцу за шесть месяцев посещений, хотелось бы услышать точно больше, чем ничего.
И почему из всех мыслей, которые крутились у него в голове, пока он час за часом сидел и смотрел на стену, именно это вырвалось наружу?
Люциус молчал. Время замедлилось. Драко изо всех сил старался не стушеваться под взглядом отца, не заговорить первым. Но Люциус снова посмотрел на пол, и выдержка Драко дала трещину.
— И это всё? — спросил он. — Ничего не хочешь сказать?
Люциус закатил глаза, всё так же не поднимая взгляда на сына.
— Скажи мне что-нибудь, о чём я не знаю, и, быть может, тогда я удостою это ответом.
От удивления Драко открыл рот.
— Мама рассказала?
Люциус едва заметно кивнул.
— Почему ты молчал всё это время?
И тут он всё же посмотрел на Драко, но этот взгляд заставил внутренности сжаться.
— И как, скажи на милость, из твоего поведения я должен был понять, что тебя заботит моё мнение о том, на что ты тратишь своё время?
— Как будто раньше тебя это останавливало, — процедил сквозь зубы Драко.
Внезапно Люциус рассмеялся, и Драко чуть не отшатнулся от того, как ужасающе неожиданное веселье растянуло дряблую кожу на измождённом лице. Он не мог вспомнить, когда в последний раз слышал, как отец смеётся. Прошло не меньше пяти лет, хотя скорее все десять, — задолго до того, как он стал выглядеть так.
— Ну хорошо, — усмехнулся Люциус. — Расскажи мне о своих маглах.
Драко почувствовал, как лицо начинает гореть от пренебрежительного тона, с которым отец произнёс последнее слово. Теперь, когда он сам вывел Люциуса на этот разговор, не было никакого желания обсуждать с ним своих друзей.
— Они такие же, — он постарался ответить как можно более обобщённо. — Я был удивлён.
Люциус задумался.
— Такие же? — повторил он.