— Так сколько ты там ей пространства дал? — спросил Блейз.
Тео ответил за него:
— Похоже, достаточно, чтобы какой-то другой парень всунул свой…
— Нет, — решительно заявил Драко. — Никого нет. Я бы знал.
— Мм, — протянула Пэнси. — Никого, прям как тогда, когда ты убеждал нас в том, что у тебя никого нет?
— Нет, — Драко был непреклонен. — На самом деле никого. — Он провел рукой по волосам. Когда успело стать так жарко?
— Ну, если ты так уверен… — непринуждённо протянул Тео.
— Тогда, наверное, всё в порядке, — закончил Блейз.
Драко переводил взгляд с одного на другого, борясь с желанием ослабить галстук. Конечно, он уверен. Не может быть никого другого. Кто ещё мог бы понять, через что она прошла? Кто ещё знал бы, что делать во время её приступов? Она пыталась поцеловать его, ради Мерлина!
И он остановил её. Отверг её. А потом избегал. Он сорвал с себя галстук. Почему в этом проклятом пабе так чертовски жарко?
Пэнси наблюдала за ним, подперев подбородок сцепленными пальцами.
— Передумал, дорогуша?
Драко схватил кружку Блейза и сделал большой глоток.
— Может, я переборщил с пространством, — выдохнул он.
Тео положил руку на плечи Драко и одарил его хитрой ухмылкой.
— Ну, знаешь, как говорят маглы, держи друзей близко, а врагов ещё ближе.
========== 11. Идеальный день ==========
Стук молотка — зал суда медленно начинает пустеть. Судебный пристав поднимает его на ноги, и кандалы громко звенят в тихой комнате. Слёзы скользят по щекам матери, она ладонями прикрывает рот, и то, как она теряет самообладание на публике, пробирает сильнее, чем ледяное железо на запястьях. Он пытается изобразить смелость. Он будет сильным ради неё. Это всего лишь год. Могло быть и хуже. Могло быть намного хуже. Он должен чувствовать облегчение, но год — это всё ещё довольно долгий срок.
Тяжелая дверь зловеще скрипит, распахиваясь перед ним, и он находит это крайне нелепым. Как будто какая-то сцена из магловского фильма ужасов. Это слишком мелодраматично, слишком выверенно, какое-то чёртово клише. Но затем поток холодного воздуха врезается в него, и колени подкашиваются. Охранники тянут вперёд, но ноги не двигаются. Его практически тащат, и босые пальцы скользят по сырому камню. Лучше было бы идти самому. Почему он не может идти? Потому что даже один шаг в это место противоречит всякому инстинкту самосохранения, и он недостаточно силён, чтобы противостоять многовековой магии. Он вообще не силён.
Они кидают его в угол камеры. Матери тут нет, поэтому он избавляется от напускной смелости и дрожит так сильно, что зубы вот-вот сломаются, а гортанные, мучительные всхлипы пробиваются наружу. Железная дверь захлопывается, и он кричит в темноту. Год — слишком долго, чтобы выдержать этот холод.
Драко резко проснулся. Грудная клетка болезненно сжималась, и звук закрывающейся двери громким стуком раздавался в ушах. Он откинул одеяло и поднёс руку к горлу, как будто таким образом возможно хоть как-то облегчить дыхание. Холодный пот покрывал всё тело.
Дотянувшись до палочки, он зажёг свет во всей комнате и заставил себя сесть, чтобы осмотреться. Ковёр, а не камень. Бежевые стены, а не сланец. Тёплая кровать, а не ледяной пол. Дверь не заперта.
Дыхание плавно выровнялось, и Драко взглянул на часы на прикроватной тумбочке. Потрясающе. Солнце ещё даже не встало, а день уже полностью безвозвратно испорчен.
Он заставил себя подойти к шкафу, выбрал костюм, без которого спокойно обошёлся бы ещё месяц, и направился в душ.
***
День выдался вызывающе тёплым, и Драко нахмурился, всмотревшись в голубое небо и яркое солнце, прежде чем войти в кафе. Звук задорно рычащего капучинатора и приятный аромат свежесваренного кофе и выпечки только сильнее испортили настроение. Какой отвратительно идеальный день.
Однако стоило его взгляду наткнуться на Шеннон, вся ненависть вмиг испарилась. Конечно, она заслужила идеальный день.
Она заметила его у двери и сверкнула нахальной улыбкой.
— Так, было бы хорошо, если бы этот гонец был не с плохими вестями.
— С плохими вестями… и подарками, — ответил Драко, театрально доставая из-за спины свёрток в упаковочной бумаге.
Улыбка Шеннон стала ещё шире, и она наклонилась над прилавком, подставляя щёку.
— С днём рождения, — сказал он, протягивая подарок.
— Спасибо, дорогой. Но знаешь эту старую поговорку о том, что главный подарок — это ты?
Он тяжело вздохнул.
— Извини. Я бы очень сильно хотел прийти, но у меня…
— Семейные обязательства, — мягко закончила Шеннон. — Знаю. Я всего лишь дразню. Мы будем скучать без тебя, — многозначительно добавила она, отвернувшись, чтобы приготовить его обычный кофе.
— Поверь, скучать буду я, — пробормотал он, потирая глаза.
— Ну, если что-то поменяется, ты знаешь, где нас найти, и мы будем гулять допоздна, — сказала она, вручив ему бумажный стакан.
Драко ненавидел это полное надежды выражение лица. Ненавидел разочаровывать её, особенно из-за этого.
— Повеселись сегодня, — подмигнул он, положив пятидесятифунтовую банкноту в банку с чаевыми. — Ты это заслужила.
***
Драко весь день не знал, куда себя деть. Он бродил вокруг поместья, делал вид, что читает в библиотеке, наблюдал, как мать обрезает кусты роз. В Азкабане не было никаких особых часов посещения, можно было прийти в любое время, но без назначенной с друзьями встречи, которая заставляла придерживаться хоть какого-то графика, обнаружилось, что он в высшей степени не заинтересован в этом путешествии. Теперь Драко жалел, что сказал им не приходить. Хотя они виделись всего лишь на прошлой неделе, сейчас, когда наступил день визита, идея столкнуться с этим в одиночку пугала сильнее, чем он мог ожидать.
— Что тебя тревожит, дорогой? — голос матери прорвался сквозь его мысли. — Ты переживаешь о том, что скажет отец?
— Нет, — честно ответил Драко. — Просто сложно… возвращаться туда.
Нарцисса отложила ножницы и присела на скамейку, взяв его за руки.
— Не знаю, как выразить, насколько я ценю то, через что ты проходишь ради этого. Как много это значит для меня.
Драко попытался изобразить успокаивающую улыбку, но получилось больше похоже на гримасу.
— Сегодня мне приснился день суда.
Он почувствовал, как после этих слов её ладони сжались.
— Драко…
— Зачем мы это делаем, мама? — прервал он. — Ты правда хочешь, чтобы он вышел? Ты действительно думаешь, что он заслуживает того, чтобы выйти? Неужели мне действительно придётся снова и снова терпеть это место в течение следующих двадцати лет в надежде вытащить его?
Внутренности Драко сжались от собственных слов. Прошло всего несколько месяцев посещений. Он никогда в полной мере не задумывался о том, что впереди ещё двадцать лет.
Это казалось непостижимым.
— Конечно, я хочу, чтобы он вышел, любовь моя, — мягко сказала Нарцисса, не обращая внимания на его выпад. — Моё сердце разрывается каждую секунду, когда его нет рядом. Так же, как это было с тобой.
Драко поставил локти на колени и уронил голову в руки.
— Как ты можешь простить его? Как ты можешь простить то, что он сделал?
Он почувствовал, как тёплая ладонь опустилась между лопатками.
— Потому что он — моя жизнь, и у меня не было другого выбора.
***
— О! Забыла вам рассказать. На прошлой неделе я встретила в Норидже парочку друзей Драко.
Гермиона замерла, так и не докрасив ноготь на ноге.
— Серьёзно?
— Угу, — кивнула в ответ Джанель, обернув прядь волос вокруг плойки.
— Из школы? — уточнила Шеннон, махнув щёточкой для туши перед зеркалом.
— Ага.
— Кого? — спросила Гермиона.
— Честно говоря, я была под таким впечатлением, что не расслышала их имена, — рассмеялась Джанель. — Один парень — ходячая пара скул, девушка как будто прямо с обложки Vogue, и ещё один — ну просто мечта — высокий, темноволосый и невероятно красивый. В смысле, его глаза… Я никогда раньше не видела такого синего цвета.