— Могу ли я предложить тебе что-нибудь?
— Например, чай? — игриво сверкнул глазами Малфой.
Конечно, он никак не мог не заметить её оплошность.
— Если хочешь, — с ноткой надменности ответила Гермиона.
— Нет, спасибо, — теперь он откровенно усмехался.
Она закатила глаза и села на диван.
— Ну, тогда дашь знать, если что-то понадобится.
Драко опустился рядом, и она повернулась к нему лицом, подоткнув ноги под себя и положив руку на спинку дивана.
— Мне нравится твой дом, — сказал он через мгновение.
Волна тепла пробежала по телу и осела где-то под животом от воспоминаний о том, сколько раз это слово было сказано в ту ночь.
Гермиона, вероятно, издала какой-то звук, потому что Малфой тут же поднял взгляд. Непонятно, использовал ли он это слово специально, но в его глазах мелькнула искра.
— Спасибо.
— Ты живёшь здесь одна? — спросил он, оглядываясь по сторонам.
— Да, — она чуть не добавила, что это был дом её родителей, но направлять разговор в это русло совсем не хотелось.
— Ты выросла здесь? — отчётливо намекнул он на то, о чём она решила промолчать.
— Да.
— Твоя спальня всё такая же? Как когда ты училась в школе?
— Да, — повторила она.
Он медленно кивнул.
— Я представлял её немного иначе.
Гермиона уставилась на него. Когда он успел поразмышлять о том, какой может быть её спальня?
— Что же ты представлял? — неуверенно спросила она.
— Больше книг.
Она еле сдержала стон. Конечно, Гермиона Грейнджер — верховная зубрилка и истинное воплощение сексуальности. Однако она не осмелилась признать, что большинство её книг на самом деле находятся в кабинете.
— И алые простыни, — добавил он.
Она подняла бровь. Это уже ближе к правде.
— А?
— Там не было вообще никаких гриффиндорских цветов.
— Могу ли я предположить, что твоя комната пестрит изумрудным?
Он улыбнулся.
— Ну, даже если и так, то только потому, что изумрудный, вообще-то, весьма привлекательный цвет.
Гермиона мысленно согласилась и задумалась, спал ли он на изумрудных простынях. Шёлковых, без сомнений. Сможет ли она когда-нибудь увидеть их?
Она пренебрежительно пожала плечами.
— Я спала на алых простынях семь лет.
— Шесть, — поправил он.
Её взгляд приковался к нему от внезапного дежавю.
— Точно. Шесть.
Они молча смотрели друг на друга. Гермиона склонила голову к руке, расположившейся вдоль дивана. Малфой казался таким расслабленным. Это должно быть хорошим знаком. Если бы он приехал сюда, чтобы сообщить плохие новости, то вряд ли тратил бы время на светские беседы.
Однако Гермиона ненавидела светские беседы. Гораздо больше её привлекали серьёзные разговоры. Увлекательные. И если они могли перетечь во что-то пошловатое, то она абсолютно точно не против.
— Зачем ты хотел увидеть меня сегодня вечером?
Он выглядел слегка раздражённым.
— Серьёзно, Грейнджер? Я не видел тебя всю неделю.
Она сочувственно хмыкнула.
— Оу, ты соскучился по мне, Малфой?
Раздражение усилилось.
— Не дави на меня, Грейнджер.
Она вытянула ногу и буквально прижалась к его бедру, с вызовом подняв брови.
Он двинулся так стремительно, что она даже не успела понять, что происходит. Одним движением Драко обхватил рукой её лодыжку и потянул вниз, пока Гермиона не оказалась на спине. Едва она успела удивлённо пискнуть, как оказалась прижата его телом к дивану. Драко на мгновение навис над ней, а затем медленно потянулся вверх и провёл пальцем по линии подбородка.
— Я тебя предупреждал, — усмехнулся он.
Она устроилась удобнее, обхватывая его талию коленями, и прикусила губу, заметив, как потемнели его глаза от этих движений.
— Да, — сказала она, подставляя щёку под его касания. — Предупреждал.
Их губы встретились в поцелуе, который Гермиона прочувствовала до кончиков пальцев. Жар его рта сжигал каждую секунду сомнения, которые у неё были в течение ста тридцати двух часов с тех пор, как она проснулась одна.
Гермиона подняла руки к его лицу и слегка отстранилась, пробормотав прямо в губы:
— Эм, когда я сказала «всего лишь раз»…
— Грейнджер, — резко прервал он. — Пожалуйста, заткнись нахер.
— Хорошо, — выдохнула она, и Драко снова прижался к её губам.
Они целовались так, будто их рты были созданы друг для друга. Каждое движение губ и каждое нажатие языков посылали импульсы удовольствия по всему телу. Когда Драко открыл рот ещё шире и вжал её голову в подушки напором поцелуя, Гермиона поразилась тому, как такое простое движение может ощущаться так невероятно потрясающе.
Он придавливал её всем телом, и она наслаждалась каждой унцией этого веса. То, как Драко сжимал её легкие, заставляя слегка задыхаться, было восхитительно. Но этого казалось мало, и она извивалась под ним, отчаянно пытаясь быть ещё ближе.
Гермиона провела большим пальцем по его нижней губе — ощущение от того, как её палец оказался зажат между их ртами, невероятно возбуждало. Язык задел подушечку пальца, послав волну пульсаций к влагалищу.
Его рука плавно двигалась вдоль её тела. Гермиона выгнулась, почувствовав прилив влаги между ног, когда пальцы скользнули по рёбрам. Было что-то восхитительно пикантное в этих касаниях сквозь одежду.
Она простонала, когда его ладонь задела чашечку лифчика. Гермиона провела руками по его плечам и остановилась, чтобы насладиться твёрдостью мышц, удерживающих Драко на весу. Он приподнялся, освобождая между ними больше пространства для касаний, и она выправила его рубашку, расстегнула пуговицы и положила руки ему на спину. Это было сравнимо с погружением в ванну с горячей водой. Гермиона с трудом осознавала, насколько горячим он был.
Дыхание становилось всё более учащённым, и она чувствовала, что готова остаться в этом положении навечно — прижатыми друг к другу в поцелуе, с руками под одеждой. Она не могла вспомнить, когда в последний раз её так тщательно целовали. Это было блаженство.
Кончики его пальцев дразнили её сосок, и она толкнулась им навстречу. Все мысли о том, чтобы просто остаться в этом положении, испарились, когда твёрдый член упёрся ей в бедро. Она толкнулась снова, и Драко застонал ей в рот. Он прикусил её нижнюю губу, и Гермиона резко выдохнула. Она запустила руки в его волосы и сместила бёдра, прижимаясь ближе.
Они одновременно со вздохом прервали поцелуй, и она почувствовала облегчение, когда Драко опустил голову ей на шею. Гермиона отчаянно сжимала его волосы, глубоко дыша, пока он спускался ниже. Его поцелуи были пошлыми: медленными и влажными. Он осыпал ими всю её шею, бесстыдно оставляя мокрые следы. Она издала длинный низкий стон, когда Драко прижался языком к ключице и медленно облизал горло. Он закончил причмокиванием на жилке пульса, и Гермиона вздрогнула, как будто это движение отозвалось в клиторе.
Драко отодвинулся и нащупал пуговицу её джинсов. Он вопросительно посмотрел, и она кивнула, подняв бёдра, чтобы избавиться от лишнего предмета одежды. Гермиона схватила края топа и начала его снимать, но Драко её остановил.
— Останься в нём.
Его слова и тон послали ещё один импульс к влагалищу. Чёрт, как же он хорош.
Её глаза расширились, когда Драко соскользнул с дивана, встав перед ней на колени. Он притянул её за бедра и наклонился вперёд, скользя руками вверх по ногам.
— Могу ли я поцеловать тебя здесь? — спросил он, прислонившись щекой к внутренней части её бедра.
— Да, — она задохнулась в стоне, почувствовав как он прижимается к ней губами сквозь трусики.
— О чёрт, — вскрикнула Гермиона, когда он прошёлся языком по тонкой ткани и коснулся губами набухшего клитора. Жар и давление без влажности языка сводили её с ума.
Она заскулила от удовольствия, и Драко опустил язык ниже, скользнув им под край трусиков. Бёдра рефлекторно приподнялись, когда он дотронулся до кожи.
— Снять? — спросил Драко, подцепив край большим пальцем.