— Сирена какая-то… а не я, — Арина попробовала улыбнуться, но ей показалось, что и улыбка у нее не такая, как всегда, а какая-то вызывающая, просто дерзкая ухмылка огненной воительницы из американского сериала. Ей самой стало смешно от такого сравнения, и она засмеялась.
— Подожди, еще макияж, и вообще себя не узнаешь, — «ободрила» ее Лена.
И, действительно, ярко накрашенная, она потеряла даже остатки былого образа тургеневской девушки-барышни. «И что мне теперь с этим делать?» — задав себе этот вопрос, она содрогнулась. Ведь это уже совсем новая жизнь, до того несвойственная ей, что она и не знала, как ее будут воспринимать, какими глазами смотреть на нее — и мужчины, и женщины.
— Привет, Ариадна, — сказала Арина своему новому отражению в зеркале.
— «Офицеров я знала немало», — пропела Лена и зааплодировала. — Ну, поздравляю. Ты на вид теперь знаешь, кто? Публикулина.
— Кто-кто?
— На языке эсперанто так называют публичную женщину, женщину определенной профессии… понимаешь?
— Вполне.
— Хоть на Тверскую идти завтра.
— Лен, ты меня не пугай. А то я на проект не пойду.
— Успокойся, подружка. Но это же хорошо — хоть встряхнешься немного. У тебя никогда не возникало желания изменить имидж?
— Нет… никогда, — призналась Арина.
Она вообще была довольно консервативна и не любила менять свои привычки, а уж о смене имиджа даже не думала. А Лена, да и многие другие девушки только и делали, что экспериментировали над собой и раз в несколько месяцев преображались. Но Лене не помогали никакие эксперименты. Ее облик был узнаваем с любой прической, любым цветом волос. И шел ей на самом деле только ее собственный цвет — иссиня-черный. Она всегда оставалась собой — смуглой полноватой черноглазой красавицей, похожей на казачку Аксинью из «Тихого Дона». Ее не портили маленькие изъяны: длинноватый нос и полноватая нижняя губа. Они делали ее пикантнее и эффектнее. Арина не знала, что Лена собирается проделать с собой на этот раз, и задала ей вопрос по поводу ее собственной внешности.
— А что? Буду гарной дивчиной, я же украинка. Наряжусь как Оксана, которой Вакула дарил черевички, — она засмеялась. — Я как-то видела, как на проект пришла девушка в национальном костюме. Было красиво.
— А как же твое новое имя — Нелли? Одно с другим не сочетается. Тогда уж назовись Лесей Украинкой.
— Да, ты права, — Лена нахмурилась. — Надо подумать. Мне надо быть современной, загадочной…
— Только не это! Лучше будь проще пареной репы. Считай, что это твоя новая роль — простушка. Веселая, болтливая и хохочущая над глуповатыми шутками. Такую никто ни в чем не заподозрит. Пусть тебя называют не Нелли, а Нелька.
— А ты какой будешь? — поинтересовалась Лена.
— У меня выбора нет. Придется быть Публикулиной.
— На деле?! — поразилась Лена.
— Да нет… на словах. Буду со всеми заигрывать с таким томным видом, что единственное, что во мне заподозрят, — это нимфоманию.
— Я не шучу, а ты что… серьезно? Ты справишься? — Лена была удивлена. Она не узнавала свою скромную, тихую подружку.
— Когда я посмотрела на себя в зеркало, мне показалось, что это — самый лучший вариант поведения. Нет, я не собираюсь производить впечатление идиотки, которая ищет с кем бы ей переспать. Но пусть думают, что я хочу остаться на проекте, цепляюсь лишь бы за кого, что я интриганка, которой нужна популярность… Пусть думают все что угодно, но только не то, что в действительности.
— Ты, пожалуй, права, — согласилась Лена. — Дурочек и интриганок на телепроекте хватает, к ним там привыкли, поэтому не удивятся. Но нам еще надо собрать информацию об убитой.
Марию Цыплакову нашли убитой в собственной квартире. Ее отец уехал в командировку за границу и до сих пор не вернулся. Когда Маше было пять лет, ее мать, страдавшая депрессией, покончила с собой. Маша жила вдвоем с отцом. Нигде не училась и не работала. Деньги, которые зарабатывал отец, в прошлом легенда футбола, а ныне — высокооплачиваемый тренер, Маша тратила на наряды и развлечения. Из-за своей занятости отец запустил дочь еще в подростковом возрасте, и девочка вышла из-под контроля. В семнадцать лет она превратилась в законченную бездельницу, которая ничего не хотела и ни к чему не стремилась. Она бредила модными тусовками и свою жизнь в будущем представляла, как вечный праздник без каких бы то ни было обязательств перед кем-то. Сама мысль о работе или хотя бы о каком-то деле приводила ее в ужас. На проект «Найди себе пару» она пришла не за любовью или квартирой, а просто потусоваться, испытать новые ощущения, чтобы было чем похвастаться перед подружками. Продержалась она там два месяца — не так уж и много, но и не мало для того, чтобы аудитория к ней привыкла, и у нее даже появился «свой» зритель.