— Может быть озеро мыслей, озеро чувств.
— Нет. Конкретно говори.
— Я поищу возможность…
— Почему бы тебе ни сказать, что я фантазирую. Ведь это комната, а не озеро.
— Озеро в языке может иметь разные оттенки. Если говорить о воде, то это одно, но может быть и «озеро надежды».
— Тогда, почему ты одетая, давай будем купаться. Если мы в озере, то почему ты сидишь на стуле?
— Можно купаться в озере чувств, например.
— Хорошо. Раздевайся, будем купаться.
— Зачем же раздеваться? Это же твои фантазии.
— Я показываю, как работает ум. Ты тут же подхватила мою фантазию, начала ее развивать. Я предложил тебе раздеваться и купаться. Ты говоришь, что это озеро чувств и раздеваться здесь не надо. Я не говорю, что это не имеет смысла, но если мы пойдем этой дорогой, то в лучшем случае мы станем поэтами, но никак не исследователями. Ты говоришь, что умная, я же не говорю, что умный, я говорю, что знаю механизмы работы ума. Посмотри, это совершенно другой уровень видения, он не только интеллектуальный.
— Я не могу похвастаться, что знаю работу ума.
— Не можешь похвастаться, но хочешь.
— Я бы хотела понять, как ум работает. Но опять же понять умом.
— Тогда ты увидишь, что ум и глупость — две стороны одной медали. И тогда ты не сможешь гордиться своей умностью. Твой персонаж будет неудовлетворен тем, что у него нет гордыни. Персонаж всегда имеет гордыню какого-то рода. Именно наличие гордыни и создает его исключительность. Все люди хотят быть исключительными. Каждый из них находит то, в чём он исключительный.
— Я пытаюсь это сделать во многих областях.
— Что такое исключительность?
— Я лучше других, если не лучше, то не такая, как все.
— Если это понимать буквально, то исключительность — это исключение.
— Это отделение себя.
— Борясь за собственную исключительность, люди исключают себя и возмущаются тем, что их никто не понимает. А ведь их не понимают, потому что они исключительные.
— Ты сам себя исключил.
— Борясь за свою исключительность, ты сам исключаешь себя, а потом возмущаешься, что тебя не понимают. Мы говорили о том, как возникает гордыня, и выяснили следующее. Ты сознательно считаешь себя умной, поэтому тебе надо окружить себя глупыми, на фоне которых ты будешь выглядеть очень умной и испытывать чувство гордости. Так это или не так?
— Как это сказать. Я люблю общество людей. Одна из главных моих целей — общение. Одна из радостей жизни.
— Другие люди — это твои зеркала. Нет ничего, кроме тебя. Есть лишь зеркала, отражающие тебя. Ты можешь проецировать на других людей как одну сторону своей личности, так и другую ее сторону.
— Судя по тому, что ты сейчас сказал, активизированная гордыня постоянно окружает себя «Дракулами».
— Для того чтобы тебе чувствовать гордыню в связи с имеющимся представлением о себе как об умной, тебе нужны более глупые. Хорошо. Ты считаешь, что я умнее тебя? Испытываешь ли ты гордыню от своего ума при общении со мной?
— Я не знаю, гордыня ли это, но есть какое-то удовлетворение оттого, что я пришла сюда.
— Хорошо. Ты чувствуешь удовлетворение. Ты чувствуешь, что мы на равных. Я разговариваю умно, как ты считаешь, но и ты отвечаешь умно. Так ты находишь партнера по умному разговору и от этого получаешь удовольствие.
— Знаешь, я сейчас не оцениваю, умно ли я отвечаю. Я рискую что-то ляпнуть, поэтому временами и молчу, чтобы не ляпнуть глупость.
— Хорошо. Если ты что-нибудь ляпнешь, то что-то произойдет?
— Подставлюсь под твой удар.
— А сейчас ты не подставилась?
— А сейчас я в разносе. Мне захотелось говорить. Я чувствую, если молчу, что меня развозит и размазывает. Вообще, никаких сил нет.
— Наш диалог показывает, что ты не понимаешь работу своего ума.
— Я стараюсь понять, когда ты говоришь, то мне все понятно.
— Я понимаю, что ты стараешься, но наш диалог показывает, что на данный момент ты не понимаешь. Я же не говорю, что ты вообще не поймешь.
— Скажи, что я не понимаю?
— Ты даже не понимаешь то, что ничего не понимаешь.
— Если бы я понимала, что не понимаю, я бы поняла.
— Соглашаешься ли ты с тем, что ты не понимаешь? Ты не можешь понять что-то, если ты не считаешь, что сейчас этого не понимаешь. Какой смысл тебе понимать то, что ты и так понимаешь?
— Ты говоришь, что знаешь, как работает ум, а я не знаю. Я согласна, что не знаю, как работает ум в той мере, как ты об этом говоришь, да, я не знаю.
— И что ты чувствуешь?
— Интерес.
— А что твоя гордыня? Что с ней? Или это не главная твоя гордыня? Если мы затрагиваем основную гордыню личности, то тут начинается нечто.
— Но ведь она есть.
— Значит, это не основная твоя гордыня.
— У меня еще есть такая гордыня. Я всю жизнь активно занимаюсь спортом: катаюсь на горных лыжах, на обыкновенных — тоже. Катаюсь на велосипеде. И сейчас могу проехать километров сто шестьдесят на велосипеде. Устану, конечно, но проеду. Я учу детей, и они тоже катаются на лыжах. Правда, средний сын уже катается лучше меня. Есть ли в этом гордыня?
— Что именно тебя затрагивает больше всего?
— То, что я старею и не могу с прежней силой это всё делать.
— Что тебя волнует в связи со старением? То, что ты становишься не столь энергичной?
— Тело не настолько выносливо.
— Как тебя можно обидеть? Давайте попробуем ее обидеть.
— Ты никудышная мать, просто никудышная. Ты не заботишься о своих детях, даешь не то, что им нужно.
— Ты просто слушай и отмечай свое реагирование. Пожалуйста, говорите, не останавливайтесь.
— Во-первых, ты ничего не понимаешь, но упорно делаешь вид, что понимаешь. Дура, подстраивающаяся под умную. Ты даже не допускаешь мысли, что ты не понимаешь. «Да, да, поехали дальше». Второе, это то, что ты молодишься. Твой возраст уже не предполагает такие кроссовочки, рюкзачок, это не для тебя. Очень видно, что ты молодишься. На самом деле женщина ты не молодая. Ты упорно делаешь вид, что ты еще что-то можешь. Но это выглядит смешно.
— Искусственно заигрываешь с молодежью не для твоего возраста.
— Прическа у тебя ужасная. Можно было бы покрасить, сделать красивую укладку.
— Еще наигранная веселость. Улыбочка неестественная. Такая вся искусственная, «с песней по жизни».
— Бодрячок. Стареющий, не ухаживающий за собой бодрячок.
— Молодящийся бодрячок.
— Твои амбиции явно превосходят твои возможности.
— Это очень заумно. Попроще, пожалуйста.
— Она сказала, что она умная, оказывается не настолько.
— Хорошо. Что тебя затронуло из сказанного?
— Молодящаяся тетка.
— Это связано с внешностью?
— С желанием не стареть. Страх.
— Что такое не стареть?
— Страх перед изменением тела и внешности и страх смерти, наверное.
— Тебе не видать нового мужа, если ты будешь старая. На велосипеде уже не сможешь ездить. Грязная, с авоськами, к тебе даже никто не подойдет.
— Твоя привлекательность основана на ребячестве. «Я спортивная». А твой возраст уже не позволяет это использовать для привлечения. Уже видно, что это уже не то.
— Это я видела в себе, да. У меня же опыт выездных семинаров есть, и там я видела, как я это делаю. Потом очень сильно себя за это ругала. Было отвращение, когда эта молодящаяся тетка пытается зацепить кого-то из мужиков. Потом такое отвращение к себе. Зачем тебе это надо? Опять тебя потащило куда-то.
— Так. Вот мы уже приближаемся к чему-то важному. А что тебе надо? Зачем ты хочешь его зацепить? Как ты хочешь его зацепить? Ты хочешь ему что-то доказать? Что именно ты хочешь ему доказать? Что тебе с возрастом доказывать все сложнее и сложнее?