Он снова фыркает и кладёт сковороду на чёрную плиту. Достаёт масло, яйца и молоко.
— Тогда, Кровавая принцесса, я приготовлю тебе омлет. Но не просто омлет, а ох_енный омлет. Такой, что ты получишь три оргазма подряд.
Я хохочу, с любопытством уставившись на то, как он ловко разбивает все яйца одной рукой, а потом подливает в миску молока.
— Где ты научился готовить? — спрашиваю я.
Он отвечает почти мгновенно:
— Дома. Пока отец напивался, а маму пускали по кругу его друзья, я пытался кормить себя сам. Такие ху_вые жизненные обстоятельства меня и научили.
Мне сдавливает горло печаль, которая проскальзывает в его голосе. Лишь на миг, но этого оказалось достаточно для того, чтобы её расслышать.
— Почему Гай так ненавидит Джаспера? — меняю я тему разговора. — И почему их дружба кончилась?
Зайд смешивает все ингредиенты в миске венчиком, а потом вливает яичную субстанцию на подогретую сковороду, одновременно отвечая мне:
— Мендес вы_бал его бывшую девушку когда-то, будучи его другом.
Я вспоминаю, что раньше пыталась узнать что-то об этом у Нейта, но он лишь отмахнулся, сказав, что Гай расскажет об этом сам, если захочет. Зайд же, видно, молчать не собирается.
— И как это произошло? — Мне становится любопытно покопаться в прошлом Гая, так что я пододвигаюсь к столешнице ближе, опираясь локтями о чёрную мраморную поверхность.
— Её звали Алексис Брайт, — отвечает Зайд. — И она не была одной из аристократических семей, как Харкнессы или те же Элмерзы – родители Хизер, тоже близкие дружки Вистана в прошлом, пока не сдохли. В прочем, дядюшка Хизер даже, наверное, был в более близком общении с Вистаном, чем они... В общем, Алексис была простой девчонкой, которую Гай встретил однажды в парке. Ху_вая была затея ехать в тот парк, потому что эта встреча оставила свой след на долгие годы. До сих пор эта ху_ня продолжается.
— Расскажи о ней подробнее. Мне интересно.
— Да что тут рассказывать?.. Джаспер был одним из членов Могильных карт тогда, но оказался умнее нас всех и подписал такой контракт с Вистаном, который вынуждал его работать на них не до смерти, а всего на пять или шесть лет. Они с Гаем очень хорошо ладили, вместе проводили часы на разных вечеринках, в клубах. Джас выдавал разные свои тупые шутки с одной стороны, а Гай е_ал ему мозги о своей Алексис с другой стороны.
Я не понимаю, точно ли хочу слышать что-то о бывшей девушке Гая, но почему-то продолжаю слушать, будто бы мне действительно полегчает, если я вдруг наконец узнаю, почему же Джаспер вызывает у него столько ненависти.
— Честно говоря, Гай с Алексис были такими тошнотворно-милыми, что меня блевать тянуло, потому что от них разило этой розовой, приторной, радужной ху_нёй за километр. От своей невъе_енной любви Гай уже собирался послать нах_й отца и сбежать с ней в Англию. Ему всего девятнадцать было, а он, как полный долбо_б, думал уже жениться на ней. Даже кольцо купил... — Зайд делает паузу, но лишь для того, чтобы переместить приготовленный, ещё горячий и воздушный омлет со сковороды в тарелку и положить её передо мной. Отойдя обратно к столешнице, он достаёт из холодильника пару томатов и принимается их резать, одновременно продолжая: — И в один день, когда Харкнессы снова затеяли какую-то неху_вую вечеринку, Гай никак не мог дозвониться до Алексис. А оказалось, она трахалась в машине Джаспера, припаркованной у ворот. Он сам обнаружил их, когда пошёл спрашивать друга, не видел ли он Алексис... Но знаешь, что самое ху_вое в этой истории? Мать Гая всегда одобряла эту шмару, можно сказать, единственная благословляла их отношения, а спустя уже пару лет её убили. Х_й его знает! Может быть, поэтому Гай был так привязан к Алексис, – потому что она вызывала воспоминания о матери и была как-то с ней связана в его голове? Она будто была единственным связующим звеном с ней... Потому что мы с парнями до сих пор помним, как он любил обнимать Алексис. Они могли просто лежать и обниматься, бл_ть, часами! Просто обниматься, сука! Без траханий или хотя бы лёгкого петтинга!
От нахлынувших эмоций я опускаю глаза на свой омлет, пытаясь бороться с разъедающей меня изнутри печалью после услышанного рассказа.
Каждый день Гай Харкнесс перестаёт быть для меня бессердечным ублюдком, только и умеющим что убивать. С каждым днём сочувствие во мне затмевает остальные чувства всё больше и больше, и мне хочется забрать хотя бы часть той боли, что ему пришлось вынести ещё будучи ребёнком.
Мы такие разные.
Я — всегда любимая дочурка родителей. Девочка, которую всегда баловали. Девочка, которую любили и носили на руках. Девочка, которую оберегал от всех бед старший брат. Девочка, которую обходили стороной все несчастья, оставляя место сплошным путешествиям, весёлым вечерам с подругами и семейным ужинам, полным тепла и уюта.