И он — всегда притесняемый отцом сын, наблюдающий за пытками над собственной матерью, которая единственная была его по-настоящему родным человеком. Мальчик, которого наказывали шрамами на спине. Мальчик, которого лишили детства, всучив в руку оружие. Мальчик, никогда не знавший отцовского одобрения. Мальчик, своими глазами увидевший безжизненное тело любимой матери, а затем и потерявший единственное утешение от мрачной реальности.
И наконец, мальчик, которого предал мир.
Мы оба из богатых семей, но в то же время мы из совершенно разных миров.
— А уже спустя пару недель Лэнс обнаружил Гая на балконе у Харкнессов. Он собирался пустить себе пулю в голову. Прекратить затянувшиеся страдания... — Зайд тяжело вздыхает, садясь передо мной. — С тех пор для Гая больше не существовало такого понятия, как любовь. Он просто больше в неё не верил. Он избегал любого физического контакта с девчонками, ненавидел их касания. Он возненавидел даже горничных, которые работали у Харкнессов, когда они слишком часто показывались ему на глаза. Гай перестал чувствовать всё, что раньше было для него обычным делом. Отстранился даже от нас. Лэнс всегда приглядывал за ним, следил за тем, чтобы он вдруг снова не попытался что-то с собой сделать. Но Гаю хватило боли от Вистана, чтобы больше не ощущать любой другой боли. — Зайд поднимает взгляд карих глаз и смотрит на меня теперь с каким-то напором: — Вот, почему мы все вызвались помогать ему, когда он сказал, что хочет тебя спасти. Потому что впервые за столько лет он обрёл в твоём лице смысл жить, цыпочка. Ты дала ему шанс почувствовать себя снова живым... Как бы, бл_ть, слащаво это не звучало.
Я не знаю, что мне отвечать, и стоит ли вообще. Мне кажется, любые слова будут сейчас крайне излишни, поэтому я просто молчу.
Молчу до тех пор, пока вдруг снизу до нас не доносится истошный крик.
— Шоу уже началось, — усмехается Зайд, вытаскивая из холодильника пиво.
— Что именно с ними делают?
— Наверное, рубят пальцы.
Я киваю, и мне совершенно уже не важно, что внизу мучаются люди. Пусть мучаются. Они заслуживают этого в полной мере.
Покончив с завтраком, я мою свою тарелку, а потом и руки, еле-еле отходя от грустного рассказа, основанной на биографии Гая.
По лестнице вдруг поднимается Нейт. Рукава его чёрной толстовки закатаны до локтя, с правой руки он снимает кастет.
— Фух! Как хорошо, что дело он закончит сам. Там такой трындец происходит!
Нейт садится рядом со мной и опустошает целую бутылку воды. Костяшки его пальцев покрасневшие.
— А что там? — улыбаясь, интересуюсь я.
Он смотрит на меня как на полоумную:
— Мне не нравится твоя улыбочка, крошка. Куда делась Лина? Сейчас тут сидит именно Каталина.
— Каталина Харкнесс, — добавляет Зайд, делая акцент на моей новой фамилии.
— Интересно, как тебя назовут? — Нейт меня оглядывает. — У Харкнессов есть такая фигня. Они любят давать всем прозвища. Камилла, например, Бархатная леди... Может, тебя назовут в честь Гая? Кровавая принцесса?
— Нет, вряд ли. — Зайд чешет подбородок, глотая пиво. — Я бы назвал её Алая смерть.
— Чего?.. Хотя, звучит неплохо. И устрашающе.
— Гай назвал меня Розой, — произношу я. — Так что мне больше не нужно ничего придумывать, ясно?
— Роза? — повторяет Нейт, словно смакуя это прозвище и пытаясь понять, как оно звучит. — В честь цветка, что ли?
Зайд закатывает глаза и произносит:
— Скорее всего, в честь Исабель Флорес де Олива. То есть, Розы Лимской.
Я шокированно раззеваю рот, совсем не ожидав от Зайда таких познаний в католических святых.
— Чего? — удивляется Нейт. — Кто это?
— Святая, кажется, — равнодушно отвечает Зайд, глядя на дно своей банки с пивом. — Или монашка. Точно не помню.
— Откуда ты о ней знаешь? — спрашиваю я.
— Вы оху_ете, но я люблю историю.
А меня действительно поражает эта информация. Зайд совсем не выглядит как человек, которому нравится изучение истории или, в целом, как человек, который хорошо в ней разбирается. Скорее, наоборот. Именно в этом случае, видно, хорошо работает правило про «не судить книгу по обложке».
— Какой ты умный, Зайд, — хихикает Нейт, потрепав друга по чёрным волосам. — И вообще, я так рад, что у нас есть такой парень в команде. Да, Лина?
— Да, просто ох_енно. — Зайд лениво поднимает большой палец в жесте «класс».
Мой взгляд падает на пистолет, который лежит в чехле у Нейта на поясе. Я закусываю губу и начинаю хлопать глазами, произнося: