— Любишь читать? — спрашиваю я, беря книгу в руку. Мягкий переплёт с изображением половины мужского лица с жутковатой улыбкой. — «Бойцовский клуб»? О чём она?
— О парне, который, сам того не понимая, страдает от раздвоения личности. — Спустя небольшую паузу Гай добавляет: — Но это был жуткий спойлер. Теперь смысла читать у тебя нет, извини.
Я смеюсь, откладывая книгу.
— Ничего страшного. Я не слишком увлекаюсь художественной литературой, честно говоря.
— Здорово. Потому что Моника, например, одержима любовными романами. Нейт любит поныть о том, что все его деньги уходят на книги для неё.
— Тебе жалко было бы тратить свои деньги на книги для меня? — наигранно обижаясь, спрашиваю я.
— Нет. Боюсь, как раз наоборот: я тратил бы на них все свои миллионы, так что шкафов у нас не хватило бы.
Я хихикаю — искренне и весело. Почти так, будто ничего плохого никогда и не случалось. Его рука тянется к моей ладони. Сейчас на его пальцах нет колец.
— Мне хочется признаваться тебе в любви каждый день, моя Роза. В порядке ли я?
Я кладу ладонь на его лоб, делая вид, что проверяю температуру.
— Думаю, да, — улыбаюсь я. — Пока ты здоров, к счастью.
— Значит, всё же я не глупец? — спрашивает он. Глаза смотрят на меня пронзительно. — Значит, моё сердце меня не обманывает?
— Сердце никогда не обманывает... Мне так говорили.
— И не обманет, — тихо произносит Гай, притягивая меня за руку ближе и целуя ладонь. — Пока моё бьётся для тебя, оно не солжёт мне.
Я мысленно возвращаюсь обратно в подвал, в тёмную и прохладную комнатку, в которую нас бросили. Вспоминаю голову Гая, прислонившуюся к стене, вспоминаю весь мой ужас от того, что я не обнаружила сердцебиения наутро. Меня наизнанку едва не выворачивает от этих ещё чётких воспоминаний.
— У нас, кстати, не было свадьбы, — произношу я, чтобы отвлечь себя от тягостных мыслей.
Гай улыбается и кивает:
— Верно... Хочешь свадьбу?
— Не то, чтобы хочу, но... было бы здорово.
— Я могу позвонить Нейту, он устроит.
— Хватит обращаться с ним как со своим мальчиком на побегушках, — смеюсь я. — Ты все задания на него скидываешь.
— За деньги, которые ему платят Могильные карты, он с радостью займётся любой работой.
Я задумываюсь, вспоминаю разнообразные виды карт и решаюсь спросить:
— Когда ты станешь главным в вашей организации, ты сделаешь Нейта и, может даже, Зайда обладателями серебряной, да? Не останутся же они, наверное, обладателями чёрной карты.
У Гая мигом меняется выражение лица. Он кривится, словно я произнесла что-то очень неприятное. Меня сильно заинтересовывает эта реакция.
— Что-то не так? — осторожно спрашиваю я.
— Я не хочу быть главным. Совсем. Я не хочу быть связанным с Могильными картами. И никогда не хотел.
Наверное, дело в его отце, думаю я. Кто захочет находиться под властью своего тирана-отца всю сознательную жизнь? А потом думаю: может быть, Кровавый принц просто уже устал отмывать кровь с рук...
— Ты можешь это устроить? — спрашиваю я неуверенно. — Можешь избежать этого?
— Тео поступил очень умно, когда сбежал, — отвечает Гай. — Жаль, я не оказался настолько же мужественным и умным, чтобы решиться на такой шаг... Даже если он и не жив уже, по крайней мере, его убил не собственный отец.
У меня замирает сердце от этих слов, и я снова готова разрыдаться, броситься к нему и обнять так крепко, насколько это вообще возможно. Каждый день мне приходится сталкиваться с этими чувствами внутри себя, каждый день у меня горит душа от желания забрать хотя бы частичку его боли себе.
— Значит, избежать ты не можешь... — выдвигаю я своё предположение, основанное на его словах.
— Да, не могу. Если отец решит передать мне свою власть или с ним что-нибудь случится, я вынужден буду принять всё, как есть.
— Не думаю, что с Вистаном Харкнессом что-то случится в ближайшее время, — говорю я, хотя в уме держу всё своё желание его убить. — И вряд ли он передаст тебе всю свою власть самостоятельно, правда же? Бояться нечего.
И встаёт дилемма: до этой минуты я горячо желала избавиться от Вистана, но теперь в сердце у меня сплошные сомнения. Я всё это время хотела придумать что-то, что его уничтожит. А теперь, оказывается, своими действиями я могу уничтожить жизнь Гаю, дать ему то, что так ему нежеланно.
Что мне теперь делать?
— Даже если он передаст мне всю свою власть и сделает лидером Могильных карт, — заговаривает Гай, — сам при этом оставаясь жив, ничто не помешает ему управлять мной, манипулировать как марионеткой. Так что ещё неизвестно, что будет хуже.