— По крайней мере, — говорю я, пододвигаясь на стуле ближе к нему и сжимая его руку, — я буду рядом с тобой.
— Только это меня и успокаивает, моя Роза.
И тогда я больше не собираюсь сопротивляться своему желанию. Я поддаюсь вперёд и целую его в губы. На этот раз наш поцелуй самый нежный и мягкий из когда-либо существовавших. Совсем другой вид поцелуев, которыми возлюбленные, наверное, показывают заботу и свою преданность. Не такой, какой был у нас в машине однажды.
Когда воздух в лёгких кончается, я отодвигаюсь.
— У нас впереди ещё много поцелуев, — говорю я ему в губы. — Я дождусь твоего дня рождения, чтобы преподнести замечательный подарок.
Гай издаёт смешок вперемешку со словами:
— Ты позволишь мне целовать тебя там, где мне только захочется?
Я отрицательно качаю головой, когда произношу:
— Нет, я отблагодарю тебя за подарок на мой день рождения равноценным подарком.
Мне кажется, его глаза приобретают более тёмный оттенок. Он догадывается, к чему я клоню.
— И что же это за подарок, Каталина? — спрашивает он.
Я лишь мимолётно опускаю взгляд вниз, к нижней части его тела, как бы взглядом намекая на то, что планирую. Гай улыбается в ответ:
— Отплатишь мне той же монетой, значит?
— Можно и так сказать.
— И всё же мне гораздо приятнее было бы видеть твои бёдра у своего лица.
Я сглатываю, а между ног от его слов у меня вдруг всё заныло. Решая отвлечься, я прокашливаюсь, быстро встаю и иду к окну, выглядывая наружу. От дома как раз отъезжает белая машина, и я узнаю в ней сидящих Камиллу и её мужа.
— Почему тебе не нравится Митчелл? — спрашиваю я.
Гай хмурится:
— Митчелл?
— Да. Я помню, что ты его недолюбливал ещё тогда, когда я впервые приехала в этот дом по приглашению Вистана на ужин. Почему?
— Потому что он полный козёл. И я всегда считал, что он не подходит Камилле.
К счастью, возбуждение от его последних слов про «мои бёдра у его лица» спадает, так что я могу спокойно вернуться к стулу.
— Почему не подходит? Помнится, он младше её... Из-за этого?
— Да. Но помимо этого он славится своей любовью к «ночным бабочкам». Однако после их свадьбы я больше об этом не переживаю. Если он вдруг вздумает изменить Камилле, ему больше никогда не удастся ни с кем спать.
Гай так заботлив по отношению к своей сестре, но я ведь отлично помню, что сестра в ответ не пошевелит и пальцем ради своего брата. От этого факта меня терзают мысли: почему же всё так несправедливо.
— Как ты думаешь, Камилла достойна того, чтобы ты так переживал за неё? — Вопрос так легко слетает с языка, что я даже теряюсь, не ожидав от себя этого.
— Я люблю её. Она моя сестра.
— А разве она тебя любит?
Я стараюсь говорить нейтрально, но в голосе всё же пробираются нотки злости.
— Любит. Ведь она моя сестра.
— Разве тот, кто любит, может смотреть на бесчеловечность, происходящую у него на глазах?
— Ты говоришь о моих отношениях с отцом? — Гай поднимает взгляд, и я вижу, что он не собирается винить сестру ни в чём. — Что она могла сделать против этого?
— Не считать это всё нормальным для начала. — У меня вздрагивает голос, но я всё ещё держусь и пытаюсь не сорваться на крик. — Скажи, заходила ли она к тебе после того, что случилось? После того, как я стреляла в тебя.
Он не отвечает. Ответ ясен: нет, не заходила.
Я взмахиваю руками.
— Камилла не может заслуживать твоей любви, Гай... Она ужасная, бесчеловечная и жестокая!
— И я, — холодно произносит он. — Я такой же, Каталина, не забывай. Мы росли в одной семье.
— Нет, ты совсем не такой, как они.
— Тебе так кажется. — Гай отворачивается, но продолжает говорить: — Хочешь верить или нет, но я просто эгоист. Ты нужна мне, от этого и имеет своё начало моя забота. Я защищаю тебя как свою собственность.
«Наши женщины — наша собственность» — вспоминаю я слова Вистана, и меня передёргивает.
Кладу ладонь на его руку и говорю:
— Ты не будешь таким, как они. Я тебя изменю. Даю слово.
— Думаешь, ты сумеешь меня изменить?
— Да, — улыбаюсь я. — Я буду очень для этого стараться.
Теперь улыбается и он. Я сохраняю эту улыбку у себя в памяти.
— Я позволяю тебе делать со мной всё, что ты только захочешь, моя Роза. — Он проводит рукой по моим волосам. — Ведь отныне ты моя королева. Отныне я падаю на колени лишь перед тобой одной.
И я верю, что эти слова исходят из его сердца, которое с каждым днём всё более светлое и искреннее. Может быть, даже благодаря мне...
Глава 69