— Знаете?! — повторяю я.
— Знаем, — кивает Зайд. — Сказал твоим родителям, что ты якобы сдохла.
Я теряюсь от удивления, раскрыв рот.
— Когда он лежал в своей спальне как инвалид, ему оставалось только приказы нам отдавать, — продолжает он. — Так что мы с Нейтом сделали всё за него. Труп, документы, все дела.
Я живо вспоминаю, что они оба приезжали к нему за делом, о котором умолчали мне. Теперь ясно, что это было за дело.
От неприязни у меня скрутило живот. Все они знали. Все они снова молчали. У меня больше нет желания думать об их весёлом времяпрепровождении, так что я уверенно спрашиваю:
— А что насчёт Уэйна?
Гай заметно напрягается. Я гляжу прямо на него, пытаюсь не разрывать зрительного контакта.
— Что тебя о нём интересует? — в наглую спрашивает он.
— Почему он жив? Ты говорил, что он покончил с собой.
Он кивает, словно подтверждая то, что действительно произносил эти слова.
— Говорил. Сказал, чтобы ты не волновалась и не думала о нём.
— И что же? Зачем?
— Потому что после произошедшего он находится под покровительством моего отца. Я не могу навредить ему, пока он находится в этом положении.
Открываю рот для ответа, но кто-то бросает вдруг бутылку и разбивает её о стену. Она едва не задевает мою голову, и если бы Гай вдруг резко не дёрнул меня в сторону, вполне возможно, что разбилась бы бутылка прямо об меня. Безумное действие сопровождается весёлыми воплями, словно случилось что-то забавное.
Не успеваю я до конца осознать, что это было, как Гай подскакивает с места и вжимает бросившего бутылку парня в стену. Раздаётся такой громкий стук, что я начинаю воображать, как больно было удариться спиной о стену с такой силой.
— Какого дьявола ты разбрасываешься бутылками? — сжав зубы, цедит Гай.
Парень, явно слишком пьяный, чтобы внятно ответить, лишь беспомощно хлопает глазами и что-то бубнит себе под нос.
— Катись отсюда. — Гай швыряет его в сторону, потом вдруг подходит ко мне, наклоняется и принимается рассматривать моё лицо, руки, шею. — Тебя не задело?
— Отвали от меня. — Я выдёргиваю руки, отворачиваю голову. — Не подходи, твою мать!
Нейт словно трезвеет, удивлённо переглядываясь с Моникой, а Зайд даже перестаёт лить в себя пиво. Все втроём смущены моему поведению и, видно, только сейчас осознали, как серьёзны мои намерения игнорировать Гая.
Стереть, стереть, стереть, проносится в голове.
Гай сперва опускает беспомощно голову, потом поднимает взгляд, и его глаза меняются. Они будто темнеют, набираясь какой-то злости. Я вижу, как одна из его рук, которые сейчас находятся по сторонам от меня, сжимает подлокотник кресла, и в следующую секунду раздаётся треск. Поворачиваю голову. Он сломал подлокотник кресла одной своей рукой. На пол падает парочка деревянных щепок.
— Ты всё ещё принадлежишь мне, — говорит он, и голос такой, что меня сводит судорогой, а горло сжимается. Я сама едва не сжимаюсь от страха. — И любое твоё поведение этого не изменит. Твоя семья больше тебя не увидит. Никогда. Потому что я так захотел. И тебе же самой будет легче, если ты скорее примешь этот факт как данное. Разговор окончен.
Гай встаёт, а я понимаю, что боюсь его. Впервые за долгое время снова его боюсь. А страх часто помогает переходить границы дозволенного, чтобы выжить. Так что этим я и воспользуюсь.
У меня теряются мысли. Они смешиваются в голове, превращаются в кашу из опилок и стекла, нанося мне боль. Я больше не ищу успокоения в зелёных глазах, теперь я полна решимости свершить то, ради чего я пока всё это терплю.
Перевожу взгляд на Нейта, Монику и Зайда. Они все удивлены происходящим. Я натягиваю улыбку на губы, поднимая лицо к Гаю.
— Я дала тебе одно обещание однажды. — говорю я. — Говорила, что спасу и изменю тебя. Говорила, что не позволю тебе стать таким же, как твой отец, как твоя сестра. Но теперь я понимаю, что всегда была дурой, когда думала, что тебя можно исправить... Но ещё раз – однажды я дала тебе одно обещание, ещё до всего того, что называется любовью у нормальных людей. Скоро ты вспомнишь, что это было за обещание. Обещаю.
Гай выглядит так, будто я застала его врасплох. Он сводит тёмные брови, сильно хмурится, словно отчаянно пытается понять, о чём я говорю, и мне кажется, он даже не представляет, что я могу сделать в следующую секунду. Пара каштановых прядей выбились из его причёски и теперь лезут ему на глаза, а глаза никак не могут отцепиться от моих.
— Так! — начинает вдруг хлопать Нейт. — Чё за кипиш вы тут устроили, ребята? Мне не нравится! Требую вести себя уважительно по отношению дург... к... др... друг к другу! Ясно?