— Гай, пожалуйста, — вдруг тихо заговаривает Моника. — Давайте просто весело посидим?
Гай наконец отворачивается, глядя на неё несколько секунд, потом отходит от меня. Мне даже показалось, словно у него сбилось дыхание, и что он ужасно нервный после моих слов. А потом он вдруг словно отшатывается, доставая пачку сигарет, его пальцы дрожат. Прежде я не видела, чтобы он курил, поэтому я удивляюсь видеть табак, а потом и чёрную зажигалку.
— Я на улицу, — говорит он быстро и исчезает в толпе танцующей молодёжи.
Несколько минут внутри нашей компании, несмотря на грохочущую музыку вокруг и разрастающееся веселье, повисает тишина и молчание. Неловко всем. Даже Зайду, хотя казалось, он в принципе не может ощущать неловкость.
— Нейт, давай, — говорю я, желая наконец стать свидетельницей прекрасного события. Мне не хочется портить его планы на сегодняшнюю вечеринку прямо у него дома. — Внимание всем сюда! — кричу я, привлекая внимание всех вокруг.
Удивительно, но меня услышали с первого раза, поворачиваясь в нашу сторону. Музыка притихает. Нейт пьян, но когда он смотрит на меня с благодарностью, кажется, что он вполне трезв.
Все внимательно наблюдают за ними.
— Мони, солнце моё, — бубнит Нейт, пытаясь запихнуть руку в карман своих светлых джинс. — Я так... Агх, да давай уже!.. — Наконец ему удаётся вытащить коробочку, которую он сжимает в руке. — Я... Я так тебя люблю! Ты самое чуд... чудесное создание, которое я когда-либо вдиел... вие... видел! Ты моя первая любовь и всегда будет едиств... едед... единственной любовью! Ты... — Нейт вытягивает руку и раскрывает коробочку. Изнутри выглядывает кольцо. — Ты будешь моей невестой, Моника Донован?
От увиденного девушка округляет глаза. Она растерянно поднимает взгляд, обводит им сперва комнату, потом смотрит на Зайда, затем на меня... Улыбка растягивается на её пухлых розовых губах за долю секунды, белки глаз тут же засияли, а в радужках будто засверкали разноцветные блики, которые никакого отношения к освещению гостиной не имеют.
Моника падает в объятья Нейта и так крепко сжимает его за шею, крича при этом: «Да! Да! Конечно! Конечно, я стану твоей невестой!», что со стороны кажется, будто мы все вот-вот услышим хруст костей.
— Поздравляю, — вяло выдаёт Зайд. — Желаю, чтобы вы еб_лись чаще.
Я, несмотря на весь свой отвратительный настрой, всё же делаю над собой усилие, встаю и кладу руку на плечо Монике.
— Я очень рада за вас, — улыбаюсь я широко. — И буду рада присутствовать на вашей свадьбе, если вы захотите меня на ней видеть.
— Захотим, крошка, — отвечает Нейт. — И обязательно увидим.
* * *
Гай не совсем помнит, как ему всё же удалось выбраться из дома и оказаться на улице. Воздух вышибло из лёгких. Из лёгких, которые он собирается набить дымом. Перед глазами плывут блики, разноцветные пятна смешиваются друг с другом, пока в голове гудит музыка.
Он едва выбирается наружу, едва переступает порог, судорожно хватая ручку двери. Одна из сигарет падает у него из рук, выскальзывая между пальцев. Парень не тратит времени на то, чтобы опуститься и забрать её. Вместо этого он лишь скорее спешит отойти подальше, туда, где не будет людей, где не будет свидетелей такой позорной слабости.
Паническая атака.
Снова. Спустя долгие месяцы она снова его застала. Превратила в немощного, уязвимого и слабого. В такого, каким Гай Харкнесс, сын Вистана Харкнесса, быть не должен.
Гай беспомощно падает на колени, пока руки дрожат в ужасном треморе, пока к горлу подкатывает ком размером с его кулак. Наверное, это одна из сильнейших атак, которые ему когда-либо доводилось испытывать. Он пытается дышать ровно, вспоминает, какие ему советы однажды давал бывший друг, заставший его в таком же положении. Тогда Гай замер, словно прирос к земле, и не мог пошевелиться. Панические атаки всегда разные. По крайней мере, в случае Гая. Сейчас вместо оцепенения его охватила судорога. Он дрожит так, словно ему холодно, он вполне реально чувствует холод, пробирающий до самых костей, хотя на улице ещё тепло.
Гай зажигает сигарету. Сколько раз ему хотелось бросить курить и сколько раз попытки оканчивались одним и тем же... Он уже и не сосчитает. Сжав зубами сигарету, которую парень еле-еле суёт между губ, дотянувшись дрожащими руками, он втягивает как можно больше дыма. Удивительно, но это действительно помогает. С каждой затяжкой тело начинает приходить в норму, а ужас и оцепенение спадают. Ему больше не холодно и не страшно.
Хотя он обманывает самого себя. Потому что на самом деле ему очень страшно.