— Я, — отвечает Гай так просто, как будто в этом ничего такого нет.
У меня вскипает от злости кровь.
— Кто тебе разрешал меня касаться? — шиплю я сквозь стиснутые зубы.
— Ты сама разрешила. Ничего не помнишь?
Нет, не помню, но вслух этого не произношу. Бросаю взгляд на кофточку, аккуратно сложенную у моих ног. Однако мне придётся потянуться в её сторону, чтобы взять, а в таком случае одеяло не сможет больше прикрывать грудь.
— Не утруждайся, — говорит Гай спокойным тоном. — Я помогу.
Он встаёт со стула, берёт кофту и протягивает её мне. Я резко выхватываю с его рук свою вещь.
— Зачем ты сидел и подглядывал за мной? — Я прочищаю горло и добавляю: — Неужели у тебя нет других дел?
— Я не мог оставить тебя тут одну. Тебя могло вырвать, а тогда пришлось бы помыть тебе лицо и уложить спать снова. Ты ведь никогда раньше с таким состоянием не сталкивалась.
— Меня не растрогают твои лживые слова, даже не пытайся, — зло произношу я. — Что произошло? Почему я... почему я раздета?
— Тебе было жарко. Ты сама захотела раздеться. — Гай раскрывает занавески, и я вижу, что на город уже ложится вечер. — Нейт дал тебе один из своих любимых порошков. Он называет её «пудрой фей».
— Он... — У меня вздрагивает голос. — Наркотики?
— Галлюциноген. Вещь намного легче наркотиков. Только благодаря этому факту этот засранец всё ещё жив.
Я хмурюсь, потирая виски, и пытаюсь вспомнить хоть что-то из того, что делала. Наркотики или галлюциногены... Какая к чёрту разница?
— Что происходило? — спрашиваю я, не желая знать ответа.
Он слабо улыбается, словно вспоминая что-то весёлое. Я становлюсь мрачнее тучи. О господи, только не это...
— Ничего такого, — отвечает Гай, протягивая мне стакан с чистой водой. — Просто бубнила что-то себе под нос, но быстро заснула. А сейчас выпей это, и тебе станет лучше.
От воды я не отказываюсь и почти залпом опустошаю врученный стакан. Она стекает приятной прохладной жидкостью по сухому горлу вниз, и я в наслаждении прикрываю глаза.
— Спасибо, — выдыхаю я, кладя стакан на тумбу рядом с кроватью.
— Не за что, моя пленница, — усмехается в ответ Гай. — А теперь надевай кофту и спускайся вниз ужинать. А затем мы поедем кое-куда.
Не дав мне расспросить его детальней о загадочных словах, он исчезает за дверью, которую не забывает за собой плотно закрыть.
А я всё продолжаю смотреть куда-то вперёд, понимая, что он, вероятно, солгал, и кроме бубнежа я делала ещё что-то. Что-то, что он счёл необходимым утаить.
И думаю, правильно сделал.
* * *
Спускаюсь я на первый этаж очень неуверенно, едва переминаясь с ноги на ногу. Внизу меня ждут трое: Гай, Нейт и Зайд.
Хизер уже нет, хотя я и помню её неуважительный тон и заявление о том, что я типичная жертва и как раз во вкусе Гая. Неужели он и прежде держал девушек силой?
— Давай, шевели попой, крошка, — улыбается Нейт, подбегая ко мне и протягивая руку, словно кавалер, решивший помочь даме изящно спуститься с лестницы.
Однако я на его жест не отвечаю, а лишь грубо произношу:
— Иди к чёрту. После того, что ты сделал, я ни за что больше не коснусь твоей руки.
— Эй, ну не напоминай, а! Твой парень еле оставил меня в живых и почти уже успокоился.
— Не успокоился, — холодно исправляет его Гай. — Ты лишь отсрочил неизбежное.
Нейт цокает, возвращаясь на кухню и хватая вилку. Отсюда вижу, что на столе лежит аппетитный ростбиф, с которого в воздух поднимается пар, а с поверхности стекает мясной сок. У меня текут слюнки. Видно, аппетит решил вернуться.
— Откуда вы его взяли? — спрашиваю я, подходя к столу.
— Что, нравится? — ухмыляется Зайд. Потом показывает мне обе свои руки, покрытые разноцветными татуировками. — Приготовил этими ох_енными руками. Они не только пи_дато управляются с кисками, но и ещё неплохо готовят.
— Зайд, — прикрикивает Гай. — Ещё одно подобное слово, и ты вылетишь отсюда.
Я явно свыкаюсь с мыслью о том, что речь Зайда не ограничивается простыми повседневными словами, а постоянно смешивается с самыми грязными выражениями, которые только могут быть мной услышаны. Поэтому внимания на это я уже не обращаю: гораздо удивительней для меня тот факт, что лежащий в большой плоской тарелке, прикрытой стеклянным клошем, ростбиф приготовлен именно им.
Сажусь на стул, готовясь приступать к трапезе.
— Держи. — Нейт открывает крышку, отрезает кусок мяса и кладёт в чистую тарелку передо мной. — Буду тебе служить верой и правдой, пока ты не перестанешь обижаться из-за того, что я натворил. Ведь я каюсь! Искренне каюсь! Почти как согрешивший монах перед Господом Богом.