Слова резали похлеще ножа. Но та, как бы не звучало парадоксально, была приятная боль. Затмевающая ту, что ныла в груди.
— Мы всегда будем рядом, Гай. Что бы не случилось, всегда прикроем спину. И никогда не отвернёмся.
Гай взглянул вниз. Прошёлся взглядом по пьяным и весёлым лицам интеллигентов, пришедших на вечеринку отца. Все они выглядели счастливыми, а счастье их было построено на крови и трупах.
В ту ночь Гай всё же решил не совершать поступка, которое лишило бы его жизни. Он решил дать второй шанс. Хотя бы самому себе.
Лэнс его в ту ночь спас...
Выныривая из неожиданно поглотивших его воспоминаний, Гай не мог поверить в то, что снова переживает это гадкое чувство потери контроля.
Нейт теребил край своей голубой толстовки, Зайд щёлкал зажигалкой, то закрывая, то открывая крышку. Наконец, едва Уэйн показался в поле их зрения, Гай моментально оживился. Он надеялся увидеть рядом с другом Каталину, но её вдруг не оказалось. Зато оказался Уэйн с лицом, разбитым в кровь. Издалека казалось, кто-то смачно ему врезал, но когда он приблизился на достаточное расстояние, оказалось, что единственным источником такого количества крови была рассечённая бровь, к которой он прикладывал салфетку.
— Что случилось, чувак? — сощурился Нейт от удивления. — Что с лицом?
Гай сжал кулаки; случилось что-то ужасное...
— Девчонка... — выдавил из себя Уэйн.
— Что с ней? — произнёс Гай мрачно. — Что с Каталиной?
Друг поднял синие глаза, полные фальшивого сожаления, а рот озвучил слова:
— Всё было хорошо... Мы ехали в Нортгейт, потом остановились. Я вышел из машины, и... Чёрт, эта девчонка ударила меня по голове! Я не видел, что именно она использовала, но удар был сильным. Она прокричала, что ненавидит всех нас, что желает, чтобы мы все скорее сдохли, и сбежала... Она побежала в сторону, я не смог увидеть, куда, но... Её и след простыл, когда я наконец пришёл в себя.
Зайд присвистнул где-то на фоне, в последний раз щелкнув зажигалкой. Он подумал, что, вероятно, был прав, когда решил, что Каталина что-то затеяла. Он ведь сам ей это говорил. Ожидания его оправдались. Нейт же повёл себя совсем иначе: он сперва отшатнулся, не веря в услышанное. Нет, Лина не могла так сделать. Она не стала бы применять силу. Она же не такая, — всё крутилось у него в голове. — Она добрая. Даже слишком.
— Что ты такое говоришь? — зашипел Гай.
— Я пытался её найти потом, но её нигде не было, — начал оправдываться Уэйн, опустив глаза. — Я клянусь, её нигде уже не было!
Гай сделал шаг назад. Он всегда разбирался в людях, всегда видел их насквозь: умел читать мысли, читать эмоции по одним лишь лицам, а сейчас... Он понял, что совершил ошибку.
— Каталина не могла, — произнёс он. — Нет, она не стала бы...
— Уверен? — усмехнулся Зайд, как будто всё было очевидно. — Она уже дохулиярд раз говорила, что ненавидит тебя. Чётко выговаривала эти три слова: «Я тебя ненавижу». Ну конечно! Ты же собирался её убить! Она не верила в то, что сотворил её еб_ный папаша ни разу за это время. Она всё хотела вернуться в свой домик и продолжить жить как ни в чём не бывало... — Он развёл руки в стороны, громко произнося: — Разве удивительно теперь, что она сбежала? Лично я ожидал всю эту ху_ню.
— Это какая-то ошибка, — нахмурился Нейт. — Лина не стала бы...
— Ой, а ты, бл_ть, её даже не знал. То, что она вешала лапшу нам всем на уши, это факт! Признайтесь как можно скорее. Жить дальше будет легче.
Гай не проронил ни слова. Его взгляд, — два мёртвых глаза, — устремился куда-то в одну точку. В голове всё смешалось.
Так вот, как скоро я снова должен был это почувствовать, — подумал он. — Горечь, пленяющую душу. И унижение.
Уэйн знал правду, но стоял и смотрел каменным лицом на вновь умирающего изнутри друга. Он прекрасно помнил те дни, когда это уже однажды происходило. Он прекрасно знал о попытке Гая пустить пулю себе в череп однажды. Но сейчас он стоял, молчал и спокойно всё принимал. Оттого и подкрадывался такой вопрос: разве есть на свете существо более бессердечное, чем человек?
— Мне жаль, — выдал он лицемерно.
Гай лишь оттолкнул его в сторону и прошёл дальше. Изнывающая боль сердца превращалась в острые ножи, вонзившиеся разом во всё тело. Он почти физически ощутил, как от боли кровоточила душа. Как крик застрял в горле, готовый вырваться наружу.