Они стреляли в меня... Они попали в мою ногу.
Я стону от боли, сжимаю губы, чтобы не кричать, и ползу вперёд, прилагая максимальные усилия, чтобы оставаться в сознании. Дыхание сбивается, становится прерывистым, шум дождя заглушает все остальные звуки, но я отчётливо слышу собственное сердцебиение.
Ты сильная, Каталина, — шепчет его голос в голове. Он повторяет эту фразу снова и снова, придавая мне сил, заставляя меня не опускать руки.
Нога болит сильнее, угрожая лишить меня возможностей активно шевелиться. Сейчас именно движение — мой единственный способ спасения. Погода, будто издеваясь над моим и без того ужасным положением, становится хуже; холод накрывает мои голые плечи и ноги, ветер бьёт в лицо вместе с ледяными каплями дождя.
Я понимаю, что выхода нет. Осторожно встаю на ноги, больно вонзив зубы себе в губы, и мычу от боли. Слёзы текут по щекам сами. Стараюсь не наступать на раненую ногу и, ковыляя, быстро иду к лесу, сжимая в правой руке пистолет. По пути я вечно оглядываюсь назад, чтобы понять, где находятся мои преследователи. Они далеко. У меня много времени спрятаться в лесу.
Добираюсь до пункта назначения, стараясь не издавать громких звуков, хотя дождь отлично замаскирует моё мычание и плач, поэтому сильно по этому поводу беспокоиться не приходится. Бегу вглубь леса, руками проверяя себе путь, облокачиваясь на стволы высоких деревьев, а потом и спотыкаясь об их же толстые корни, выбирающиеся наружу. Однако мне удаётся удержать равновесие. Каким-то чудом я всё ещё иду вперёд.
— Она в лес побежала!
Голоса становятся ближе.
Я тороплюсь, пытаюсь унять колотящееся сердце в груди и прогнать страх из головы. Он легко затупляет разум, и найти выход уже не удастся, дай я ему хоть один шанс на существование в моей голове.
— Ищите везде! Но если кто-нибудь опять посмеет в неё стрелять, задушу собственными руками! Не стреляйте больше, ясно, выродки?!
Не могу понять, откуда доносятся голоса, они смешиваются в моей голове в один омерзительный рокот, оттого побег кажется сложнее. Ведь страх перед неизвестностью куда страшнее, чем если бы я чётко видела, с какой стороны идёт опасность.
— Как мы отыщем её в лесу ночью? — сквозь шум дождя и грохот грома слышится громкий голос. — Это невозможно!
— Прикрой свою пасть! Если не отыщем её, Вистан из нас всю дурь выбьет! Ты этого хочешь?!
Я не слушаю их, бегу дальше. Но я чувствую, как силы уже покидают меня. Если бы я знала, как нужно останавливать кровь... Сейчас же с адской болью в ноге, я продолжаю идти, а веки постепенно тяжелеют.
Всё же человеческий организм не такая уж и неуязвимая штука...
Опираюсь плечом об очередное высокое дерево и останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Больная нога ещё кровоточит; я убеждаюсь в этом, прикоснувшись рукой к ране. Каждое малейшее движение доставляет дикую боль, распространяющуюся по всему телу. Страх смерти медленно накатывает к горлу, он душит меня своими холодными пальцами.
Вижу, как совсем рядом проскальзывает полоска света. Шмыгаю носом, вытираю лицо от слёз и капель дождя и продолжаю свой путь. Чтобы не упасть от головокружения, я хватаюсь за стволы деревьев, и ухожу подальше от только что промелькнувшего луча света от фонарика. В глазах всё плывёт, крутится и вертится. Странное ощущение, будто земля уходит из-под ног, наваливается на меня всем своим весом.
Я даже не сразу понимаю, что выхожу к асфальтной дороге. Трава и хруст веток под ногами сменяется твёрдой ровной поверхностью. Какова вероятность, что сейчас кто-нибудь проедет? В столь поздний час и в такой обычно безлюдной местности.
Моих шансов на выживание становится меньше. Это игра, в которой я вот-вот проиграю. И, кажется, я умру не от рук Вистана. Я умру от обильного кровотечения из-за пулевого ранения. Не так я представляла свою смерть, не так представляла конец своей жизни. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся?
Я никогда больше не вдохну свободного воздуха. Я никогда больше не увижу лица близких.
Я никогда больше не увижу Гая...