Во вторник вечером он обедал у Дорис дома. В среду вывез мать и дочь в ресторан. Сегодня они снова посидели за домашним обеденным столом. Это входит в приятное расписание их встреч, к которому легко привыкнуть, задумался Тед. Черт, он уже привыкает. Так можно бы прожить и всю оставшуюся жизнь. А лучше бы это стало их общей семейной традицией.
Вечер оказался необычно прохладным для августа. Непрерывно ливший с полудня дождь снизил температуру настолько, что было приятно посидеть или полежать — кому как вздумается — на задней веранде коттеджа. Он развалился в гамаке, а Кэт полулежа приластилась рядом. Как только она отправится спать, надо вытащить ее мать сюда, решил он. Чего только ни ухитришься сделать в этом гамаке прежде, чем отправиться домой на несколько часов неуютного сна в пустой постели.
Сейчас хозяйка прибиралась в доме после обеда. Он предложил было свою помощь, но Кэт попросила его пойти на веранду, и Дорис выгнала обоих. Ей явно нравилось, что он много времени проводит с ее дочерью, да и сам холостяк не мог не признать, что компания Кэт доставляет ему неподдельную радость.
— Вы надолго еще останетесь в морской пехоте? — поинтересовалась любопытная собеседница.
За сегодняшний вечер они уже столько обсудили: тонкости карточной игры и бейсбола, уличных дружков и домашних животных, ее планы на будущее — она мечтала стать и тренером, и олимпийским чемпионом, и астронавтом. Теперь настала его очередь говорить о своих планах.
— По крайней мере, пока не прослужу двадцать лет. А что после — еще не знаю.
— Куда вы отправитесь после службы?
— Не знаю, детка. Решу, когда получу приказ об увольнении.
— И когда это случится?
— За несколько месяцев до окончания службы — еще почти три года.
— А вас могут просто перевести в другой батальон здесь же, в Уэст-Пирсе, чтобы вам не пришлось переезжать?
— Могут.
Она радостно улыбнулась.
— Мы с мамой были бы рады этому. Тогда бы мы и дальше встречались с вами.
— Я тоже не прочь, — искренне признался Тед. Уж он-то с радостью остался бы здесь навсегда.
— У вас с мамой это серьезно?
Он удивленно открыл было рот, чтобы ответить, но всезнайка остановила его.
— Только не говорите мне, что я опять проявляю детское любопытство, ладно? Прошлой ночью я видела, как вы целуетесь, и в последнее время вы постоянно прикасаетесь друг к другу. А по телевизору люди делают это, когда, ну знаете, они влюблены что-ли.
Растерявшийся собеседник хотел было увести неожиданный разговор в сторону — уточнить, что именно любопытная вкладывает в слово "серьезно", полагая, что любой ответ девятилетней девочки будет небезынтересен. Но вместо этого он совершенно серьезно ответил:
— Мне очень нравится твоя мама, Кэтти.
— А вы собираетесь пожениться?
Ну где там запропастилась Дорис? Сейчас уже не хотелось, а было просто необходимо, чтобы скрипучая задняя дверь открылась и в ней появилась его избавительница, которая отослала бы пришедшую в легкий трепет дочь играть, мыться или еще куда.
— Не знаю. Может быть. Не лучше ли тебе задать эти вопросы маме?
Девочка обиженно посмотрела на него.
— Мама может только сказать, что чувствует она. Если я хочу знать, что чувствуете вы, я должна спросить вас. Ваше удостоверение у вас с собой?
Вот так, запросто, покончено с трудными вопросами, рассмеялся дрогнувший было любовник. Из заднего кармана джинсов он достал бумажник и открыл его там, где в целлулоидное окошко выглядывало удостоверение сержанта МП. Кэт некоторое время изучала его.
— Почему вы выглядите таким суровым?
— Ха, я и есть суровый.
— Ага, конечно, — хихикнула девочка. — "Медные лбы" всегда стараются изображать из себя крутых и свирепых, когда их фотографируют. Как вы здесь и даже как папа на фотокарточке.
— А тебе никогда не приходило в голову, что морские пехотинцы действительно такие?
Она взглянула на Теда и вернула бумажник.
— Вы… ну, вы не свирепый. Может, только немного крутой. На следующий день рождения мне уже выдадут личную карточку. У меня, наверное, тоже будет такой вид. Как вам это? — Кэт попыталась изобразить свирепый оскал, но не смогла надолго задержать его на лице.
— Довольно страшно. — Он убрал бумажник в карман и опустил одну ногу на пол, чтобы качнуть гамак. — А ведь верно, в десять лет ты получишь свой первый документ.
— Угу. И если опять попаду в отделение скорой помощи, я должна буду показать свое удостоверение, а не мамино. Вот будет здорово!
— Ну, до этого еще не скоро. Твой день рождения в… — Он сделал паузу и быстро посчитал, — в июне, верно? Тебе только-только исполнилось девять, Кэтти, так что еще долго ждать.