— Только через мой труп, — выпалил Андрей.
— Меня это не остановит, — огрызнулась Руби.
«Господи, зачем она сейчас разговаривает с ним? Он же проспится и ничего не будет помнить».
— Ты не уедешь. Мне предстоит повышение по службе. Я сотру тебя в порошок, но не позволю уехать, — заплетающимся языком процедил Андрей.
— Не грози мне, — посоветовала Руби, садясь в машину. — Всегда помни о том, что произошло с Хьюго. Такая же участь может постигнуть и тебя, а я как раз тот человек, который способен это устроить. — Она высунулась из окна и четко проговорила: — Я приложу все силы, чтобы вылечить нашу дочь, с тобой или без тебя. А теперь убирайся ко всем чертям с моей дороги, пока я не переехала через тебя.
Не замечая усталости, Руби рулила весь день и ночь, без остановки. Она ехала с открытыми окнами и включенным на всю катушку радио, чувствуя непонятное веселье и легкость.
Было уже шесть часов следующего дня, когда Руби оказалась на Монро-стрит. Она улыбнулась, увидев мусорные контейнеры. Вместо старых металлических теперь стояли большие пластиковые, но такие же разноцветные. Возле дома был припаркован белый «кадиллак». Рена, как всегда, оставалась сама собой.
Минут через пять Руби оказалась в объятиях маленьких рук женщины. Рядом дожидался своей очереди Бруно.
— Я так рада, что застала вас обоих. О, еще один бриллиант, — Руби с улыбкой кивнула на мизинец Рены.
— Входи, входи, — пригласила та. — Ты выглядишь усталой. Когда ты выехала?
— Вчера вечером, около восьми. Я не могла поступить иначе.
— Конечно, ты все сделала правильно. Твоя сестра… она такая грубая и неблагодарная, а ее дети похожи на маленьких дикарей. Ладно, пора за стол. — Рена захлопала в ладоши, так что зазвенели драгоценности у нее на руках. — Завтра же мы отправимся в этот дом и выселим этих неблагодарных негодяев. Обязательно заставь сестру заплатить за причиненный ущерб. Бруно готов все исправить за довольно умеренную плату. Боже мой, там так воняет. Не знаю, сможешь ли ты все привести в порядок. Это просто позор!
— Жаль, что ты не написала об этом раньше, — пробормотала Руби, расправляясь с сандвичем с цыпленком и запивая его вином.
Рена подала ей второй сандвич. Руби опустошила второй стаканчик вина, закончив кусочком кремового пирога с бананом.
— Кто живет наверху? — поинтересовалась она, зажигая сигарету.
— Противная супружеская пара из Алабамы. Представь, они так обнаглели, что заменили замки на двери. Теперь я не могу проверить комнату. Эти люди потащили меня в суд, но судья заявил, что они должны отдать мне ключи. Я хочу выселить их. Они так разговаривают, будто у них во рту мрамор, а на прошлой неделе переклеили обои. Слава богу, не за горами окончание их арендного договора.
Руби вздохнула, преодолевая усталость. До нее с трудом доходил смысл слов Рены.
— Да ты спишь, бедняжка. Пойдем. Твоя постель готова.
Пошатываясь, Руби двинулась вперед по коридору, задевая широкие плечи Бруно. В комнате она, не раздеваясь, опустилась на кровать. Бруно стянул с нее обувь и укрыл одеялом.
— Спи, Руби, — нежно проговорил он. — Завтра моя жена поможет решить все твои дела.
Рена ничего не сказала перед осмотром дома на О-стрит, предоставив Руби право делать выводы. Результат превзошел все ожидания. Звонок над дверью висел на проволочке, а сама дверь отпугивала своим грязным потрепанным видом. Трава на газонах поблекла, а местами вообще засохла. Рена снова тактично промолчала.
Собравшись с духом, Руби постучала в дверь, но тут же отпрянула назад, едва не сбитая с ног ватагой пронзительно кричащих детей. Следом примчалась собака и, обнюхав ноги женщин, спустилась по ступенькам. Рена подтолкнула Руби вперед. Где-то в гостиной работал телевизор, на кухне гремела музыка. А этот ужасный запах! Рена оказалась права: кошачья моча била в нос так, что слезились глаза.
Руби осторожно переступила через разбросанные по полу игрушки и белье и с изумлением огляделась. Господи, дыры в стенах, грязные портьеры, затоптанный бежевый ковер. Паркет обезображен. Мебель провисла и пугающе грязна. Чехлы все в дырах и пятнах. Акварели на стене висят косо, придавая гостиной еще более неряшливый вид. Руби всю трясло от возмущения. Дом пришел в полную негодность!