Руби вернулась около полуночи. Дом был погружен в темноту, только в столовой горел свет. Очевидно, все уже спали. Она очень устала, но чувствовала себя лучше, чем когда прибыла в Вашингтон. Теперь, слава богу, все волнения остались позади. Единственное, что еще тревожило ее, — это предстоящий разговор с мужем.
Перед тем как принять горячий душ, Руби решила взглянуть на детей, по которым успела соскучиться за это время. Она уже дошла до середины коридора, когда из столовой ее окликнул Андрей. Значит, он все-таки ждал. Что ж, сейчас самое время откровенно поговорить обо всем, подумала Руби, решительно поворачивая обратно.
— Тебя не затруднит приготовить мне чашку чая?
— Лишь бы ты осталась довольна. Хочешь чего-нибудь поесть?
— Разве что печенья, — бросила она через плечо, зная, что муж не силен в кулинарии, и направилась в детскую.
Энди крепко спал, вытянувшись на постели. Руби укрыла сына простыней и поцеловала в щеку. Он даже не пошевелился.
— Я люблю тебя, — нежно прошептала Руби.
А вот Марта сразу же открыла глаза.
— Мама, мама, я так рада, что ты дома, — захлебываясь, говорила дочь. — Папа такой прекрасный! Он целовал меня, обнимал, извинялся. Я знаю, папа любит меня. Он сказал, что у него сейчас трудное время, но мы, как его дети, должны знать об этом. Папа станет также лучше и нежнее относиться к тебе. Ты ведь веришь в это? — Руби с улыбкой погладила дочь по голове, несколько ошеломленная таким натиском. — Это самый лучший день в моей жизни, мама. Это дороже, чем два Рождества и Пасха. Все будет хорошо, правда?
— Конечно, милочка, а теперь ложись спать. Завтра учебный день. Мы еще поговорим об этом за завтраком.
— Только, пожалуйста, не вари яйца, хорошо? Приготовь овсяную кашу, а для Энди — манную. И не жарь хлеб, — попросила Марта, забираясь под одеяло и обеими руками обнимая подушку. — Папа укрывал меня, целовал и говорил: «Спокойной ночи». Вот увидишь, сегодня ночью моя постель останется сухой. Правда.
— Я тоже уверена в этом, моя крошка.
Руби на негнущихся ногах вышла из детской. Все это казалось ей каким-то волшебством. Она еще никогда не видела Марту такой счастливой. Интересно, что задумал Андрей? Какую цену ей придется заплатить за это чудо?
— Привет, голубушка. Как поездка? Ты выглядишь усталой, — спокойно сказал Андрей, протягивая чашку чая. — Это сразу взбодрит тебя. Извини, печенья нет. Все съели дети.
— Я действительно очень устала, но поездка прошла успешно. Надеюсь, ты хорошо справился здесь без меня.
— Мы ели одни яйца. Дети не слишком охотно поглощали их, но никто не голодал. Между прочим, мы с Мартой словно заново узнали друг друга. Она чудесный ребенок. Я собираюсь теперь относиться к ней помягче, да и к Энди тоже. Готов поспорить с тобой на пятьдесят центов, наша дочь скоро перестанет мочиться в постель, — игривым тоном заметил Андрей. — Ты слишком балуешь их, Руби. Давай договоримся: ты частично отступаешь от своей методики, а я — от своей. По рукам? Как ты на это смотришь? — Он потерся носом о шею жены.
— Я постараюсь. Правда, ты немного опоздал с этим. А где гарантия, что ты и впредь будешь так же ласково обращаться с дочерью?
— Ты меня обижаешь, — сокрушенно покачал головой Андрей. — Я строг, согласен, но детям нужна дисциплина. Ты же слишком нежишь их. Как же они станут самостоятельными людьми?
— Раньше ты не обращал на Марту никакого внимания. Чего ты добиваешься, Андрей? Выкладывай лучше все начистоту, прежде чем ты разобьешь сердце дочери.
Почувствовав себя окончательно припертым к стенке, Андрей неохотно проговорил:
— Ходят слухи, что генерал Франкель собирается подать в отставку. Если такое на самом деле произойдет, для меня закрывается продвижение по службе. Кроме того, моим командиром, вероятнее всего, станет полковник Ландерс, который давно уже сидит у меня в печенках. Он увлекается молоденькими девочками вроде нашей Марты. Я не могу снова служить под его началом. В конце концов я когда-нибудь пришибу этого сукина сына. Помоги мне. Поговори с Арлин Франкель, потом нажми на супругов Квиери. Конечно, я мог все это сделать и сам, но у тебя получится лучше. Они тебя любят и уважают. Вы старые друзья. Кроме того, у них большие связи. В противном случае, мне придется отправиться во Вьетнам вместе с этим негодяем. Вспомни Корею и свои мытарства. Теперь у тебя уже двое детей. Подумай, легко ли тебе будет одной?
— Любит девочек, таких как Марта? — потрясенно прошептала Руби. — Почему же ты никому не сообщил об этом? И ты еще называешь себя мужчиной?! Ты знал и ничего не сделал?! В таком случае я сама разоблачу этого подонка, — возмутилась она, вырываясь из рук мужа.
— Не волнуйся, я все устрою, — поспешил успокоить ее Андрей. — Не суй свой нос в это дело. Разве тебе мало Хьюго и Дикси? Именно по милости Ландерса я вынужден был отправиться в Корею.
— Я ничего не предпринимала против Хьюго и Дикси, и ты прекрасно знаешь об этом, — возмутилась Руби. — То, что ты рассказал, так мерзко и невероятно, что я просто не могу сидеть сложа руки.
— Повторяю, я сам разберусь с этим, обязательно разберусь. Пожалуйста, поговори с женой генерала Франкеля и с супругами Квиери. Ты это сделаешь?
— Я не могу. Миссис Франкель запретила женщинам обращаться к ней с подобными просьбами. Она считает, что это только повредит репутации наших мужей. Генерал Франкель и так много сделал для тебя. Адмирал Квиери сейчас находится в госпитале. Он очень болен, и я не собираюсь беспокоить его своими проблемами. Почему бы тебе не уладить все самому? — раздраженно спросила Руби.
— Неужели ты хочешь, чтобы я отправился во Вьетнам с этим извращенцем? — взорвался Андрей.
— Нет, не хочу. Ступай к своему вышестоящему начальству и обо всем доложи. Если Корпус действительно дорожит своей честью, Ландерса непременно уберут.
Андрею ужасно хотелось выпить чего-нибудь крепкого. У него больше не было сил спорить с женой. Оставался только последний аргумент.
— Мне ничего не добиться без твоей помощи. Руби. В конце концов, это приказ. Ты должна помочь мне или… — он выразительно посмотрел на дверь спальни Марты.
— Ты не пожалеешь даже собственную дочь? Как ты можешь, Андрей?! Тебе придется выкручиваться одному. Мне не нравятся эти игры. С меня достаточно. Я уезжаю.
— В таком случае ты никогда больше не увидишь своих детей. Я всем расскажу, что ты плохая мать и спишь с кем попало. На этой базе найдется сотня парней, готовых солгать за пять баксов. Я предлагаю тебе заключить сделку: ты в чем-то уступаешь мне, а я — тебе.
— Ты болен, Андрей. Господи, какой же я была дурой, поверив в тебя. Ты был таким…
— …красивым парнем? — закончил за нее Андрей. — Я и остался им. Спроси любого.
— Кого? Твоих друзей или их жен?
— Характеристики будут блестящими, — самодовольно ухмыльнулся Андрей.
И Руби в конце концов сдалась. Три дня она пыталась связаться с Арлин Франкель, но ей вежливо отвечали, что мадам уехала в город. В доме Квиери на Чейпел Хил телефон вообще молчал. Руби не осмелилась позвонить в местный госпиталь, где адмирал проходил реабилитацию.
В это время Андрей тоже не терял времени даром, стремясь еще больше расположить к себе детей. Он даже подарил Марте роликовые коньки за то, что четыре дня подряд ее постель оставалась сухой. Девочка буквально расцветала от таких знаков внимания со стороны отца, но Энди относился ко всему происходящему с большой настороженностью. Ночью, уткнувшись в подушку, он бормотал:
— Все это закончится чем-то ужасным.
На четвертый день терпение Андрея иссякло.
— Ты специально ставишь мне палки в колеса. Я хочу сам услышать, как ты будешь разговаривать с миссис Франкель.
Когда Руби снова ответили, что жены генерала нет дома, Андрей демонстративно вышел из комнаты.
На шестой день Руби сделала вывод, что Арлин Франкель и Жанет Квиери просто избегают ее, но ничего не сказала об этом мужу. Щадя Марту, она продолжала крутить диск телефона.
— Жена генерала находится на этой проклятой базе. Я сам видел ее, — взорвался Андрей на одиннадцатый день.