Узкая, со свалявшейся сухой прошлогодней травой дорожка, в колее которой тихо журчит ручеек, ведет на старую заросшую порубку. Иду постоять на тяге, послушать вечерний лес. Пахнет влажной прелью старых, полусгнивших листьев, мокрой корою осин.
В ожидании тяги сижу на стволе упавшей ели. Быстро стынет с заходом солнца воздух. Перелетывают в осиннике, мелодично посвистывают на вечерней зорьке певчие дрозды. Где-то на луже кричит чирковая уточка, подзывая своего пестро одевшегося по весне селезня, стрекочет сорока, обеспокоенная приходом охотника в притихающий к ночи лес.
И вот уже тянет над макушками ольшинок, забирая крылом по закатному светлому небу, первый вальдшнеп.
На пути домой наклоняюсь к приметившимся мне на дороге, светлеющим в сумерках калужницам, рву их ломкие и сочные стебли.
Далеко видны в темноте окна лесного нашего домика, освещенные возле крыльца кусты сирени.
Прихожу к вечернему чаю. Тихо посапывает на столе затухающий самовар. Поблескивают под лампой желтые цветы и гладкие листья калужницы, и от них исходит едва ощутимый свежий запах пробудившегося леса, запах талой, пахнущей землею воды.
ТАВОЛГА
Перебираясь в лесу через ручей или овраг, вы почти всегда увидите таволгу. Это полукустарник с крупными резными листьями, образующий заросли высотою до человеческого роста.
Таволга выбирает самые тихие и уютные уголки леса. Верховой ветер пошумливает макушами сосен, роняя отсохшие сучки и пустые шишки, лопочет листвой беспокойных осин, а в низинах и овражках, густо заросших таволгой, стоит тишина.
Набродившись в жарком бору, пахнущем разогретой смолою и хвоей, вы спускаетесь в тенистый овражек. Буйно разрослись на его склонах ольшаник и калина, черемуха и боярышник. Цепкий хмель обвил стволы, образуя непролазную зеленую паутину. Здесь же нередко можно встретить дикий малинник, круглый куст красной или черной лесной смородины.
Дно овражка густо заросло таволгой и крапивой. Пахнет влажной землею, сочными дудками борщевика и медвяным запахом цветущей таволги. Маленький ручеек неслышно пробирается по оврагу, переливается через вымытые корни, образует тихие заводинки и бочажки. Наклонившись над омутком, пьете прохладную, чуть припахивающую тиной воду. Паучки-челночки испуганно разбегаются по воде от склоненного к ручью лица. Напившись, хорошо теперь передохнуть, посидеть на упавшей ольшине. Зеленый полумрак стоит в густых зарослях хвощей, борщевика и таволги. Такие укромные уголки любят лесные птицы, живущие потаенной жизнью, - крапивники, соловьи, пеночки.
Тихо охотится за мушками, перепархивая с ветки на ветку, пристально осматривая просвеченные солнцем листья, зорянка - маленькая серая птичка с оранжево-бурой грудкой.
Пышно цветет таволга. Ее пахучие, медоносные соцветия мелких розовато-белых цветочков украшают наши леса все лето, с июня до конца августа. Около них всегда хлопочут пчелы, мухи-нектарницы, порхают белые и пестрые мотыльки. Крошечные белые лепестки отцветших метелок таволги осыпают вокруг листья и землю, застревают в натянутой паутине. На смену им распускаются новые соцветия.
Одна-две веточки пышной таволги украсят букет лесных цветов, но дома в вазе с водою они долго не стоят, осыпаются и вянут.
Пробираясь зелеными, пышно цветущими пахучими зарослями таволги с гудящими над нею насекомыми, вы словно полнее чувствуете изобилие нашего короткого милого лета.
ВАСИЛЬКИ
Из влажной, наполненной испарениями прелых листьев лесной прохлады выхожу в поле.
Время близится к полдню.
Сухой слепящий зной обдает меня жаром раскрытой печи.
Я возвращаюсь домой узкой полевой заросшей дорогой. Высоко в небе плавает кругами, поднимается в теплых восходящих потоках воздуха неподвижно распластавший крылья коршун. Две пустельги, мелко тряся крыльями, висят над землею, вновь срываются в быстрый полет, садятся на телефонные столбы, стоящие в хлебах.
Воспаленным от зноя лицом чувствую слабое дуновение жаркого сухого ветерка и снова вспоминаю прохладный ключ в тенистом лесном овраге...
Полевой проселок зарос подорожником, гусиною травкой, в его колеях заезженные колесами колосья ржи и васильки.
Далеко видны во ржи голубые и синие цветы васильков. Я захожу в рожь, наклоняюсь к василькам и чувствую дыхание нагретой солнцем земли, теплый пыльный запах спеющих колосьев...
С редким постоянством васильки растут на хлебных полях, верно сопутствуют злакам. Ученые-агрономы считают васильки сорняками, но удивительно милые и скромные цветы васильков люди любят, упоминают их в песнях. Васильки по-своему как бы поэтизируют нелегкий крестьянский труд в поле, молодые жницы возвращались с поля в венках из васильков...
Я рву крепкие неподатливые стебли васильков и возвращаюсь на дорожку. Без умолку стрекочут, с шелестом рассыпаются из-под ног кузнечики.
Теплый ветер проходит лениво над полем, перебирает тяжелые наливающиеся колосья, и во ржи открываются, взглядывают на меня и снова меркнут лиловато-синие, голубые, добела выцветшие васильки.
Далеко впереди, где теряется в хлебах проселок, дрожит, струится зыбкое марево и стоят над землею неподвижно белые и плотные июльские облака.
СЕВЕРНЫЕ ЦВЕТЫ
Как хороши и нежны эти скромные северные цветы! Некогда я любовался ими на берегах Новой Земли, на Земле Франца-Иосифа, покрытой вечными ледниками. В короткое полярное лето вблизи нерастаявших ледников цветут золотые нежные цветы - полярные маки, в трещинах каменных скал голубеют скромные камнеломки. Особенно много цветов видел я на берегах Таймырского озера в тундре, где некогда мы проводили лето и куда до нас еще не заглядывал человек.
Ранней полярной весною, когда всюду лежит плотный сверкающий снег, но уже светит незаходящее солнце, под снегом начинают оживать цветы. На южных склонах холмов, где больше греет полуночное солнце, там и тут видны подснежные маленькие теплички, прикрытые тонкою пленкой прозрачного льда. В этих тепличках оживают, готовятся к лету растения. Над снежной бескрайней пустыней еще держатся крепкие морозы, а в подснежных тепличках, куда сквозь тонкую пленку прозрачного льда проникает живительный солнечный свет, тепло. Если разбить тонкую хрустально-прозрачную ледяную пленку, прикрывающую подснежные теплички, растения погибают.
В начале позднего полярного лета, когда в тундре начинает таять снег, растения набирают силу. Стебли северных цветов покрыты пушистою теплой шубкой. От пышных цветов юга северные цветы отличаются особою тонкою нежностью. Они быстро вянут, если сорвать их и поставить в стакан с водою.
Цветов в полярной тундре, разумеется, очень немного. Они ютятся на южных склонах каменных останцов. Удивительно и необычно: вокруг зима, почти нетрожно лежат снега, а рядом с глубокими сугробами на мохнатых стебельках ветер колеблет нежнейшие живые цветы! Среди обломков камней цветут полярные маки, золотыми венками горит сиверсия, голубым пышным ковром расстилаются полярные незабудки. Особенно хороши полярные незабудки.
Уже в середине полярного лета, когда над тундрою появились полчища комаров, я находил отдельно росшие маленькие розоватые цветы, обладавшие изумительным ароматом. На севере совсем нет колючих и жестких растений, покрытых пышными цветами, которыми изобилует жаркий юг. Скудная растительная природа далекого севера удивительно нежна и приятна.
ЗВУКИ ЗЕМЛИ
ЗВУКИ ЗЕМЛИ
Прислушайтесь хорошенько, стоя в лесу или среди пробудившегося цветущего поля, и, если у вас сохранился чуткий слух, вы непременно услышите чудесные звуки земли, которую во все времена люди так ласково называли матерью-землею. Будь это журчание весеннего ручейка или нахлест речных волн на береговой песок, пение птиц или гром отдаленной грозы, шелест цветущих луговых трав или треск мороза в зимнюю ночь, трепетание зеленой листвы на деревьях или треск кузнечиков у протоптанной луговой тропинки, взлет жаворонка и шум хлебных колосьев, тихое порхание бабочек все это бесчисленные звуки земли, слышать которые люди городские, оглушенные шумом машин, отвыкли. Тем радостнее такому человеку, еще не совсем утратившему чувство родной природы, побывать в лесу, на реке, в поле, набраться душевных сил, которые, быть может, всего нам нужнее.