Речку перешли вброд, в самом глубоком месте вода, едва достигла развилки, но лишь только ступили на берег, Себия бросила короткое:
— Я догоню, — после чего, принялась раздеваться, ничуть не смущаясь спутников.
Мычка замедлил шаг, глядя на обнаженную спину подземницы, а Шестерня, так и вовсе, едва не навернулся о дерево. Зола, что ожесточенно чесался с того момента, как ступил в траву, остановился, сказал сердито:
— Пожалуй, я тоже искупнусь. Так что, мы с Себией догоним, а вы идите, идите, — отвернувшись, маг начал неторопливо разоблачаться.
Захрустело, послышалась возня и металлическое позвякивание, а мгновением позже, один за другим, раздались три звучных шлепка, словно плеснула огромная рыбина. Зола стремительно развернулся, с неудовольствием взглянул на спутников, что со светящимися от счастья лицами уже бултыхались, смывая с себя грязь и усталость. Поморщившись, вода возле берега помутнела настолько, что казалось, наемники плещутся не в проточных струях речки, а в застоявшейся придорожной луже, маг двинулся вверх по течению, обнаружив место, куда не доходила муть, погрузился в воду, с наслаждением ощущая, как уходит утомление, а кожа перестает зудеть.
Вернувшись, Зола обнаружил, что товарищи уже собрались и готовы к походу. Неторопливо прошествовав к вещам, маг с достоинством оделся, поинтересовался коротко:
— Куда теперь?
Дерн молча вдвинулся в лес, остальные растянулись цепочкой. Стало заметно темнее, под ногами зашуршала прелая листва, а торчащие то тут, то там, узловатые корни заставляли внимательно смотреть под ноги. Но вскоре, впереди замаячил просвет, деревья поредели, с первого взгляда показавшийся огромным, лес, на деле, представлял из себя очередную рощу, и наемники вновь вышли на открытое место. Запах дыма, на время почти пропавший, вновь усилился, заполнил воздух, пропитав, казалось, все вокруг.
Деревья остались позади. А впереди, опоясанная невысоким частоколом, возникла деревушка, вернее, ее остатки: почерневшие печи топорщатся в небо скособоченными трубами, сгоревшие дотла стены покоятся вокруг горками пепла, редкие уцелевшие домишки слепо таращатся черными провалами окон, спекшаяся от жара земля подернулась сетью трещин, распалась на неровные куски.
Положив руки на оружие, наемники настороженно двинулись к пепелищу. Во все глаза, глядя на разбросанные повсюду уголья, Себия шепотом поинтересовалась:
— Что здесь произошло?
— Пожар, что еще, — пожал плечами Зола. — Такое часто происходит в жаркое время. Сперва, загорается один дом, а от него и остальные.
— Скорее, поджог, — уточнил Шестерня.
— Уверен? — Дерн взглянул испытывающе.
— Чем глупые вопросы задавать, ты на застройку глянь. Дома друг от друга на десятки шагов разнесены, речка неподалеку, опять же, лес… Возникни пожар, сгорит один, от силы, пара домов, но не все село целиком. Одного лишь понять не могу, почему они в лес не ушли, — Шестерня кивнул на лежащий возле развалин обгоревший труп селянина.
Мычка, уткнувшись носом в землю, едва они зашли за околицу, мрачно сообщил:
— Не дали ему, вот и не ушел.
— Работорговцы? — поинтересовалась подземница.
Вершинник на мгновение замялся, всматриваясь в почерневшую пыль под ногами, сказал с сомнением:
— Возможно, только никак могу понять, что это за следы, — он указал на глубокий отпечаток, напоминавший оттиск куриной лапы, только увеличенный в сотни раз.
Едва взглянув, Себия ахнула, сказала с дрожью:
— Такие следы оставляют наездники ночи, но… — она запнулась, взглянула на спутников, — я думала, они никогда не выходят на поверхность. У нас считают…
Зола раздраженно перебил:
— Да, да, знаем. Жизни на поверхности нет. Имели возможность прочувствовать на собственной шкуре. — Подземница виновато потупилась, маг же продолжил задумчиво: — Другое дело, я давно не слышал, чтобы сюда забредали подземники, к тому же, на своих ездовых животных.
— Никто не слышал, — обронил Дерн. Добавил, поддразнивая: — Но, как мы ощутили на собственной шкуре, мир за стенами университета магии скрывает много удивительного.
Задетый за живое, Зола поджал губы, отвернулся, Себия же, взглянула с благодарностью. Несмотря на то, что с момента ее вступления в отряд прошло достаточно времени, подземница, по-прежнему, ощущала себя не в своей тарелке и остерегалась открыто противоречить товарищам.