У меня у самого с соблазнами просто: сапожки с утяжелением. Вшиваешь в подошвы по хорошей подкове и вперёд. День побегаешь — к вечеру никаких мыслей. Ни о чём. Точнее — ни о ком. Перестало помогать — увеличил дистанцию. Сбегал в «Паучью весь» и обратно — вполне по-боксёрски получилось, по Мохаммеду. А между «туда» и «обратно» — и Беспута имеется. Нормально имеется: пока я отдышусь — она подготовится.
С той поры тянется за мной ещё одна сказка. Будто умею я разом в разных местах появляться. Что в три шага могу колдовством в тридевятое царство перепрыгнуть. Как полоцкий князь Чародей: «Вечерю стою в Киеве, а заутреню — в Новгороде». Что туманом ночным оборачиваюсь, меж деревьев лесных растекаюся, в любое окно загляну, в любую дверь войду. Хоть бы и в краях дальних, куда и конём не одну неделю скакать. Выдумки это, преувеличения. От людей, кто спит долго, да и по земле ходит — нога за ногу.
Мне снова начинало казаться, что я нашёл своё место в этом мире. Что он уже не пытается меня отторгнуть или уничтожить, как было в начале. Не заманивает какими-то тихими тёплыми уютными гаванями — «только не качай лодку». Казалось, что я нашёл новую точку равновесия. Равновесия в движении. Вот в этом ежедневном беге, обучении, суете и наведении порядка.
Я даже и злобствовать особенно поводов не находил. Так только, разок. Дождь пошёл, людей под крыши загнал. Один день просто отлёживались, отсыпались, на другой — начали приключений искать. Развлечение я им нашёл быстро — в виде блохи в одном из домов. Дальше стандарт — санобработка всех… сожителей. Всех помыли, побрили и постирали. Коробецкие мявкать начали — тут Ноготок с кнутом пришёл. На них глядя и остальные пошли тихонько. Да и то сказать — молодёжь у меня, бород почти и нет.
Интересно: по статье 60 «Русской Правде» за вырванную при свидетелях бороду — штраф 12 гривен. Получается, что выдрать клок бороды или выбить зуб стоит столько же, сколько затрахать насмерть двух чужих рабынь. Только зачем мне этот смех с вирами? Работнички у меня сами бреются. А поскольку зеркал нету и затылков не видать, то зовут друг друга на помощь. Так что, вполне «добровольно и с песней». Самообслуживание — очень повышает производительность. Как в «Вокзале на двоих»: «сама, сама, сама…». А тут и солнышко выглянуло — пошли дела делать.
Поставленная ближайшая задача — «получение боярства» представляется достаточно решаемой. Пути, вроде бы, понятны. А там, выйдя на новый уровень местной иерархии, можно будет существенно влиять на решение моей главной задачи — «избы по-белому». Сделаю в таком стиле свою Пердуновку, подготовлю ресурсы и кадры. Можно будет показать, научить, «сеять доброе, разумное, вечное» в поле печестроения. Или правильнее — печесложения?
«Если бы я был таким умным как моя жена потом»… Я это уже говорил? — Я это ещё не раз повторю. Потому что иллюзорность управляемости будущего свойственна мне в полной мере, как и всякому человеку 21 века.
Представьте себе: ранее утро, птички поют, в стороне Сухан с колодой на плечах приседанием занимается, я тут, на речном песочке, на кулаках отжимаюсь, весь из себя такой… наряженный и считающий. И тут — чья-то тень на песке прямо перед глазами и голосок над головой:
– Болялин велел… эта… ну… их благословление к паукам плиплыл…
Мда… Долбонлав. Ботало на шею и пудовый колокол в задницу. Чтобы издалека слышно было. А то он как мой последний кот — возникает из подпространства, мявкает и снова исчезает… Нервирует.
С моим приходом в здешних местах очень густым косяком пошли покойники. Нет, их и раньше случалось. Но так интенсивно народ здесь не умирал уже давно. Покойников, естественно, закапывают, говорят над могилами соответствующие слова. Но для завершения процесса нужен лицензионный поп. Лицензия называется — «благодать божья», и она — «проистекает». Из локальных, районированных «накопителей», которые называются «поп приходский». Заполнение «накопителя» — одноразовое, называется — «рукоположение».
Поскольку перебоев в этом процессе «проистекания» из-за недостатка или перерасхода «благодати божьей» не наблюдается, то могу предположить, что «благодать божья» не материальная субстанция, вроде водки или иной жидкости, а подобна информационным сущностям типа файлов, которые допускают постоянное, неограниченное и, даже, одновременное копирование. Впрочем, о нематериальности «благодати божьей» много писали схоласты и богословы в разные эпохи, так что ничего нового в моей гипотезе нет.
Аналогия с известными разновидностями информации заставляет задать ряд конкретизирующих вопросов.
Типа: как организован контроль целостности? Каков регламент формирования и хранения архивных копий? Подтверждал ли правообладатель контента своё согласие на такое использование, или следует ожидать его обращения в Мосгорсуд? Какие кодировки используются при представлении этих информационных объектов? Возможно ли существование в рамках одного «накопителя» нескольких «благодатей божьих», как одного, так и принципиально разных типов, подобно тому, как несколько разнотипных файлов могут существовать на одном компьютере? Является ли «символ веры» достаточным дескриптором для того или иного экземпляра «благодати»?
Впрочем, ответ на последний ответ известен из истории — «нет». Многочисленные кровавые религиозные конфликты между последователями одного «кредо», но с разными трактовками, показывают недостаточность классификации этих информационных объектов исключительно по их «верую».
Схема розлива «божьей благодати», действующая в «Святой Руси» выглядит примерно так.
Иоанн Предтеча во время крещения Иисуса в водах Иордана возложил на голову его правую руку — десницу. Потом Иоанну эту руку, вместе с головой, отрубили. Голову тамошняя царица долгое время держала у себя в покоях, используя язык в качестве подушечки для иголок. Ну уж очень Иоанн царицу оскорбил! Кстати, «святые люди» на «Святой Руси» — юродивые, прорицатели — называются похабами. А то, что они говорят — похабщиной.
Руку выкупил через служанку царского дома евангелист Лука, хорошо знавший всё это семейство: Иисус и Иоанн — довольно близкие родственники и ровесники.
Как известно, Лука описал детские годы Иисуса. Евангелие от Луки называют «Детское Евангелие». Естественно — апокриф. Лука описывает, как Иисус в малолетстве своём убивал «божьей благодатью» своих сверстников — соседских детей, как хамил своей матери — Богородице. Ну какая же церковь примет такое в свою серию «Жизнь Замечательных Людей»?
Лука увёз руку Иоанна в родную Антиохию. Через, примерно, тысячу лет она попала в Константинополь, где её периодически вынимают из ларца, разворачивают тряпочки, в которые замотаны эти косточки, и кладут на плешь очередного соискателя: «теперь патриархом будешь ты».
К третьему тысячелетию в мире будет известно о четырёх головах Иоанна, двух или трёх правых руках и одиннадцати указательных пальцах от этой десницы. При том, что канонический вариант, оказавшийся в Сербии, имеет в своём составе указательный палец, но не имеет мизинца и безымянного. Все мощи — нетленные и, безусловно, истинные. Как человек с таким набором конечностей мог проповедовать в пустыне? Наверное, только в пустыне и мог.
Ещё одна, уже чисто русская заморочка, состоит в названиях. Иоанна называют Крестителем и Предтечей, занятие, которому они с Иисусом предавались в водах Иордана — Крещением. А вот праздника такого — нет. Крещенские морозы на Руси — каждый год, а праздник называется Богоявление. Ибо «отверзлось небо, и Дух Святый нисшёл на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Моё благоволение!».
Надобно отметить, что и на меня лично голуби не только гадили, но и садились. Правда, Дух Святой не нисходил, и голос с небес не звучал. Может быть из-за моей спешки: я их быстро прогонял — по набору переносимых инфекционных заболеваний эти птички приближаются к крысам. О чём совершенно справедливо как-то всенародно сообщил главный санитарный врач России. А об их манере забивать стаей одного из своих и о прочих мерзких особенностях поведения, Пикассо красочно рассказывал Эренбургу, рисуя своего всемирно известного «Голубя мира».
Возвратимся же, однако, к процессу розлива. Скопировавшаяся из нетленных косточек Предтечи во вполне тленное темечко очередного Константинопольского патриарха, «благодать» самотёком продолжает изливаться по всякому подходящему случаю. Например, на головы вновь назначаемых церковных иерархов. Такая… система каскадов. Как в фонтанах Петродворца. Из патриарха — в митрополитов, из митрополитов — в епископов, из епископов — в попов и дьяконов. Далее — в народ, как в канализацию.