Один из разведчиков тем временем добежал до телеги Кордала.
- Там человек на дороге. Без сознания - ударился головой.
- Сильно ранен?
- Нет. Крови почти нет. Я бы сказал, что он с крыши свалился, да только тут падать неоткуда.
- Винту! Винту! - закричал Кордал, зовя обозного лекаря.
- Тут я уже, Кордал-стар, - худенький лекарь в стареньком балахоне стоял слева от обоза. Позади него стоял мастер мечей, который тоже хмуро слушал сообщение разведчика. Ситуация ему не понравилась.
- Возьми Никарату и поспешите вперед. Раненому надо помочь. Вы пешком быстрее доберетесь, чем весь обоз доползет. А мы подъедем, на телеге до города свезем. В обозе первую помощь окажем, дабы не помер ненароком, а уже в городе-Ключе тамошние лекари на ноги поставят.
* * *
Темнота. Шум в ушах. И голова болит. Голова болит...
Где я?
Тело слушалось плохо. Ныли ушибы и ссадины.
А еще кто-то его перебинтовал.
Шум постепенно прояснился, превратившись в обрывки каких-то фраз и разговоров. Ничего непонятно. Почему ничего непонятно? О чем они говорят?
Что случилось? Ничего не помню. Почему я тут?
Пить.
Кто-то наклонился. Что-то сказал. Слова такие чудные, незнакомые. Удалось разобрать слово «вода». Странно оно как-то прозвучало - не так как обычно.
Ко рту поднесли кружку с водой. Жадно выпил. Вода холодная, но вкусная.
Снова настойчиво произносили одно и то же. Какое-то намя. Или нымя... А-а-а, это они имя спрашивали. Как болит голова.
А как меня звали, в самом деле? В голове что-то крутится... неточное.
- Сал... - произнес первую часть и остановился. Нет, это имя называть нельзя. Пусть я и Салватер, но это им знать ни к чему. Зовут меня как-то по другому...
- Зал..
Нет - снова не то. Вспомнил!
- Зулан. Меня зовут Зулан.
Кажется поняли. Хотя и удивляются чему-то.
Чертовски болит голова.
* * *
- Ну-с, молодой человек, - главный лекарь Закариус предложил Зулану стул. - Я пригласил вас для одного важного разговора.
Зулан сел на предложенный стул.
- Вы у нас уже около трех месяцев. Физически вы вполне здоровы, чего не скажешь о вашей памяти. Вы ведь так ничего о себе и не вспомнили?
- Увы - нет, - Зулан покачал головой.
- Я тоже присяду, с вашего позволения, - лекарь сел за свой старенький стол, заваленный разными склянками, коробочками и писчими принадлежностями. - Поскольку физически вы здоровы, то мы не имеем права больше держать вас тут. Сами понимаете - к нам поступает много раненых при обороне города. К сожалению, дела в последнее время идут не очень и мест в нашей лечебнице не всегда хватает.
- Да, я понимаю...
- Но я не могу просто взять и выбросить вас прочь. Это не в моих правилах и не в традициях города-Ключа. Вы человек новый, в городе никого из родных и знакомых у вас нет. Вас нашли буквально в чистом поле, то ли избитого, то ли сброшенного с большой высоты. Кто вы и откуда - этого не знает никто, включая вас самого. Идти вам практически некуда.
Зулан кивнул. Закариус продолжил.
- Мне не безразлична судьба каждого из моих пациентов. Поэтому я предлагаю вам обратиться в воеводе Саттару и поступить в городскую стражу. Я даже напишу вам рекомендацию. В городе остро не хватает толковых людей для защиты стен. Став воином города, вы обретете одновременно и работу и жилье.
- Благодарю вас. С вашей стороны это очень благородно.
Лекарь только отмахнулся. Затем достал бумагу, перо и чернила.
- Ваш случай представляет для меня и лекарский интерес, - продолжил он, одновременно выводя строки сопроводительного письма. - Я надеюсь, что вступив в стражу, вы будете иногда заглядывать к нам. Кошмары все еще преследуют вас?
- Да. Иногда.
- Очень интересный случай. Желаю вам удачи и поскорее вспомнить свое прошлое.
* * *
Сказанное лекарем свершилось буквально как по писанному: воевода Саттар проникся историей Зулана, практически сразу зачислив его в стражи города-Ключа. В районе, располагающемся недалеко от стен, ему был выделен небольшой деревянный дом, примыкающий задним двориком к белой скале.
Иногда он выполнял свое обещание, посещая лекаря. Память так и не возвращалась. Жизнь понемногу входила в определенное русло.
И хотя Зулан не помнил практически ничего из своего прошлого, одну вещь от лекаря он все-таки скрыл. Но это была та тайна, которую он не имел права раскрывать.
Он помнил, что когда-то был Салватером.
Тем не менее - и тут оказалось не все гладко.
В первый раз приняв этот облик, он долго всматривался в свое отражение в зеркале.
Почему он не помнит, каким Салватером он был?
Почему светящийся знак его, проявляющийся на лбу после преображения, закрыт каким-то размытым синим кругом со знаком вопроса? Но ведь он другим был - это точно! Вспомнить бы еще каким.