— Господи, Рейчел, — я потер глаза, — ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— Дети его обижали?
— Нет, дело не в этом. Ты же знаешь Джейка. Просто он сидел в сторонке, мечтая о доме, как будто эта компания подавляла его.
— А как тебе мамочки? — Вопрос прозвучал неуверенно, как если бы она боялась услышать ответ.
— Ну, они тоже мне не обрадовались. Небось, хотели поговорить о нижнем белье, прокладках или о чем-нибудь в этом роде. А я им мешал, поскольку… Я ведь мужик, в конце-то концов!
Все остальное я приберег несказанным. Но обида маячила передо мной, огромная, словно бегемот на кухне. Это Рейчел должна была сидеть с детьми, а вовсе не я. Слава богу, жена не уловила моего настроения, а то бы разговор закончился совершенно по-другому.
— А где сейчас Джейк? — спросила она.
— У себя, где же еще. Я уверен, что он играет с этой штукой — монтажной платой, которую ему подарил твой отец.
— А как Лэйни?
— О, вот уж кому там понравилось!
— Ну, хоть одна приятная новость! Что же ты молчишь?
— По-моему, это было вполне ожидаемо. Разве нет?
— Послушай, Саймон, ты не должен обижаться на этих женщин. Я понимаю, как тебе тяжело, и очень сочувствую. Но, как бы это выразиться… ты своим новаторством посягаешь на самую суть культурной традиции.
— Очень мило, — перебил ее я, не без сарказма. Рейчел произнесла это таким тоном, что я почувствовал себя Нилом Армстронгом или, на худой конец, капитаном Кирком из «Звездного пути».
— Я более, чем уверена: мамочки ничего против тебя не имеют. И нисколько не возражают, чтобы ты приводил детей на совместные игры. Они совершенно не виноваты, что ты испытывал там дискомфорт.
— Ну, разумеется, это я во всем виноват. Кто же еще? — Я обиженно замолчал.
— Не в этом дело. Они просто чувствовали себя неловко. Так же, как и ты. Никто не желает тебе зла, не испытывает презрения и не осуждает тебя. Просто это непривычно.
— И все потому, что у меня пенис?
— Саймон! — Рейчел изобразила возмущение, но я почувствовал, что она улыбается.
— Прости, — сказал я. — Вот что, пойду-ка я в гараж, постолярничаю. Или поменяю масло в машине.
— Ты ведь даже не знаешь, как это делается.
— А ты что, хотела бы, чтобы я вышивал бисером?
Мы, конечно, шутили, но в этих шутках была такая доля правды, что я первым дал задний ход.
— Ладно, спасибо, что хоть ты понимаешь меня, — сказал я.
— Стараюсь, как могу, — ответила жена. — Думаю, что уже на следующей неделе я во вторник буду дома и смогу сама сводить наших отпрысков на «детский день».
Я еле удержался, чтобы не испустить ликующий вопль.
— О, это будет круто!
— Я люблю тебя, Саймон. Ты молодец.
— Я тоже тебя люблю.
Она повесила трубку, и я улыбнулся: реакция мужчины, который получил помилование или, если точнее, отсрочку приговора.
ГЛАВА 6
День первый: через три часа после трагедии
И вот я один. Не в буквальном смысле: в церкви еще есть люди, просто остальные родители уже ушли. Мне пришлось наблюдать за тем, как офицер полиции выводил каждого из тринадцати, одного за другим.
Первой шла мамочка, которую я не знал. Правда, мне показалось, что где-то прежде я видел это лицо: вероятно, нам приходилось сталкиваться в школе. Она растерянно моргала, а секундой позже я услыхал за дверью ее жуткий крик.
Мне стало так страшно, что закружилась голова, и я вдруг так ясно увидел лица остальных родителей, как будто в этот момент на них навели резкость.
Вот Эвелин Маркс: она сидела в одном ряду со мной, справа. Ее дочка Лей училась в начальной школе вместе с Джейком. Из подсознания выплыло воспоминание: мы с Эвелин сидим рядышком на скамейке, глядя, как наши дети самозабвенно скачут на батуте на дне рождения у Джоуи Франклина.
А вот мертвенно-бледная мама Аманды Браун, подружки Лэйни, невидящим взглядом уставившаяся в одну точку.
Джулия Джордж в панике озиралась вокруг, обводя всех широко раскрытыми глазами, полными затаенного страха. Я три года подряд тренировал ее сына Джеймса.
Но теперь все они тоже ушли, и я сижу в одиночестве. Где-то на краю сознания еще бьется дикая надежда, и я пытаюсь сопротивляться навалившемуся на меня ужасу. Я не сомневаюсь, что дети родителей, которых увели передо мной, в лучшем случае ранены, а в худшем — убиты. Ужасная мысль, но это действительно так.
Я не в состоянии ничего поделать, в голову без конца лезут мысли. Первым делом мне приходит на ум такое: «А вдруг Джейк сегодня прогулял школу? Может быть, он и раньше это делал? Не могу же я знать, где мой сын находится каждую секунду времени? А вдруг Джейк где-нибудь прячется?.. А что, если?..»