– Здравствуй, Дарико.
Но Турава не видела Ларису. Она смотрела на Наумова. Слова застряли в горле.
– Саша?! Ты что здесь делаешь? – она с трудом обрела дар речи.
– Рад тебя видеть, Дарико! Вообще-то я отца с профессиональным праздником пришёл поздравить.
Сашка сверлил её восхищённым взглядом. Лариса ничего не понимала: эти двое пялились друг на друга, никого не замечая вокруг.
– Ты что, не знаешь? У Саши отец – главный редактор журнала "Ритм мегаполиса" и газеты "Городской вестник". Наумов Николай Иванович.
– Что?! – она оторвала взгляд от Саши и обалдело посмотрела на Ларису.
– А я думала ты знаешь, раз вы общаетесь…
Саша подошёл к Дарико и взял её за руку.
– Лариса, прости, но я сегодня с Туравой. Если, конечно, она не против, – обратился он к Дарико. – Куда вас доставить, мэм?
– В зрительный зал. Церемония начинается, – тихо, находясь ещё в ступоре, проговорила она.
Церемония продолжалась около получаса. Награждали сами газеты и журналы, награждали сотрудников. Дарико стала победителем номинации "Лучшая женщина-журналист года". Грациозно поднялась на сцену, получила награду, коротко поблагодарила за оказанную честь. Наумов смотрел на эту светскую леди, и в голове его не укладывалось: неужели это она засыпала под утро на его плече, готовила ему завтрак, гладила рубашки?
– Саш, ты на меня смотришь, как будто первый раз видишь.
– Может, так и есть… Давай удерём с фуршета.
– Смотря куда.
– В какой-нибудь уютный ресторанчик.
– Можно. Только я без машины: планировала напиться на фуршете, – усмехнулась Дарико.
– Я – на машине.
Николай Иванович Наумов поймал проходящую мимо Ларису:
– Ларис, а Саша где? Что-то я его нигде не вижу.
– Так они с Туравой уехали. Сразу после церемонии.
– Это с Дарьей Туравой из "Пульса региона"?
– Ну, да.
Наумов-старший одобрительно кашлянул, покачав головой, и подумал про себя: "Хороший вкус у мальчика, ничего не скажешь…"
* * *
Ресторан, который выбрал Саша был что надо: небольшой и уютный. Комнатки для гостей были шестиугольные в форме пчелиных сот. Когда дверь закрыта, никто не мешает. Круглый стол, мягкие диваны, стульев нет. Приглушённый жёлтый свет падает от бра на стене.
– Интерьер здесь интересный.
– Я заметила.
Дарико села напротив Саши. Сняла туфли. Они вдвоём, шокировать некого. Сашка снял пиджак, положил рядом, расстегнул верхнюю пуговицу на чёрной рубашке.
– Что тебе заказать?
– Жареную картошку, котлету по-киевски и компот.
Наумов засмеялся:
– Понял. Исправляюсь. Дай угадаю. Лёгкий десерт и бокал хорошего вина?
– Вот видишь, как ты меня хорошо знаешь… А для начала давай кофе: что-то я замёрла.
Подошёл официант, принял заказ. От горячего кофе по телу разлилось благодатное тепло. Дарико опустила глаза, размешивая сахар маленькой ложечкой. Поднимая глаза, встречалась с Сашкиными, и вновь отводила взгляд.
Наумов не отрываясь смотрел на неё. Он жутко соскучился за эти три дня. Её не хватало ночью, её не хватало днём. Он тосковал без её улыбки, шлейфа духов и запаха волос на подушке. И сейчас он жадно восполнял утраченное.
– Саш! Почему ты не сказал мне, что у тебя отец – журналист?
– Ты не спрашивала… Родные тоже о тебе ничего не знают.
– Да, Наумов, разговорчивость – не твой конёк.
Саша пожал плечами.
– Я – мужчина… – просто сказал он.
Дарико уловила настроение Наумова:
– Вот и сейчас тебя что-то гнетёт… Может, расскажешь?
Сашка странно посмотрел:
– Пожалуй…
Потом помолчал. Усмехнулся:
– Блин, прочёл много книг, а красиво говорить так и не научился…Ты очень нужна мне. Я не представляю жизни без тебя. Выходи за меня замуж!
Такого поворота Турава точно не ожидала. Её словно обдало жаром.
– Сашк!..– выдохнула она.
Он полез во внутренний карман пиджака и достал маленький бархатный футляр. Нежно взял ладонь Дарико, приблизил к своим губам, поцеловал, прижал ладонь к своей щеке, подержал немного. А затем вложил в ладонь бархатную коробочку.
Дарико смутилась. Разжала ладонь, открыла футляр:
– Кольцо…Какое красивое…Изумительно!
Потом посмотрела с грустью на Сашу и закрыла коробочку.
– Я не могу его принять. Мне очень жаль…
Сердце Сашки полетело в пропасть:
– Ты… отказываешь мне?
– Саша, – сказала она как можно мягче, – я тебя очень люблю. Я никого никогда так не любила. Правда! Постарайся меня понять. Я не готова выходить замуж. Особенно сейчас.
Наумов молчал.
– Многие сочтут меня сумасшедшей: такой мужчина просит моей руки! Я, наверное, такая и есть. Всегда была. С детства. Безрассудной бунтаркой с обострённым чувством справедливости. Но признайся: этот брак – ещё один способ отворотить меня от моей задумки…