"Как будто я бы согласилась, – усмехнувшись, подумала Дарико и незаметно погладила Сашино кольцо. Эта усмешка не прошла незамеченной. Баринов подозрительно посмотрел на Дарико. Но та уже надела свою обычную маску.
– Возвращаемся к машине, – скомандовал Коба, глядя на дрожащую девушку.
В машине он дал ей выпить коньяку. "То, что надо. – подумала Дарико. – Согреюсь и немного приду в себя. "
Коба привёз её домой, на съёмную квартиру.
– Эта хибара тебе больше не понадобится.
– Я ещё ничего не решила, – тихо, опустив голову, сказала Дарико.
Вышла из машины. На Кобу смотреть она побоялась. Нырнула в подъезд и услышала звук уезжавшей машины.
* * *
Сбросив сапоги и шубу на пороге, Дарико без сил упала на постель. И заплакала. Ей вдруг захотелось вновь стать маленькой девочкой, чтобы родные спешили на её плач, чтобы её обнимали и прижимали к груди. Чтобы родные руки гладили по волосам. Душа рвалась на части. Дарико Турава сама загнала себя в ловушку и теперь должна принять самое сложное в жизни решение…
Она села на кровати, пробуя, по возможности, рассуждать логично. Если она принимает предложение Кобы, есть шанс докопаться до его тайны и обрушить его грязный бизнес. Велика вероятность , что её уничтожат… И ещё… О возвращении к Наумову не может быть и речи. Она теряет его навсегда.
Если она отказывается, то упускает шанс распутать это дело. Расследование будет напрасным. Ей придётся спешно улетать из России: уязвленный Коба не потерпит её отказ. Правда, остаётся Саша, его любовь к ней. Они могут улететь в Грузию, они могут вообще уехать куда угодно. Вместе.
Она встала и стала ходить по комнате. Мысли и образы путались в голове. Одно дело – когда делаешь выбор головой, совсем другое – когда делаешь выбор сердцем… Подошла к туалетному столику, села на банкетку. Из глубины зеркала на неё смотрела красивая печальная девушка, глаза казались почти чёрными. Дарико кивнула своему двойнику в зеркале:
– Ну, что скажешь, подруга? Страшно? Больно? А это – только начало. То ли ещё будет… Легко было из себя героиню строить, когда любимый мужчина тебя отговаривал. Попробуй теперь отказаться от него…
Слёзы безостановочным потоком лились из глаз. Она положила безвольные руки на столик, а голову – на руки. И осталась так лежать, без сил. Потому как решение было принято. Душа разорвалась на две половинки, одна из которых уже летела к тому, кто в эту минуту решал срочные дела или вёл мотоцикл в вечерних сумерках города.
* * *
Прошёл час. Дарико подошла к сумочке, достала телефон.Позвонила Андрею Николаевичу.
– Что с голосом?
– Андрей Николаевич, где я могу оставить на хранение личные вещи?
– Дарико, отвечай немедленно, что ты собираешься делать?
– Он завтра заберёт меня. Куда – не знаю. Он мне ясно дал сегодня понять, что жаждет обладать личной живой игрушкой.
– Дарико…
– Всё, товарищ майор! Ничего не говорите. Я приготовлю коробку с вещами. Если со мной что случится, передадите их… Я напишу адресат.
Второй звонок был Баринову.
Коба, Арсений Винт, Федя Майдан слушали посыльного:
– Не успеют они приготовить к отправке вторую партию. Первую-то едва успели. Нужно чуток сдвинуть сроки.
– Не тебе решать, – вызверился Винт.
– Тихо, Винт, не заводись, – разрулил Коба. – Срок сдвинем, это решаемо. Главное – качество. Иди.
– Что-то ты в последнее время сентиментальным становишься. Из-за бабы этой? Звучит как анекдот: запал как-то Коба на грузиночку… – сострил Винт.
– Пасть закрой, Арсений, а то не посмотрю, что мы друзья.
Баринов достал телефон, набрал номер.
– Кстати, спасибо, что напомнил. – язвительно бросил он Винту, когда пошёл вызов.
Дождался, пока охранник ответит:
– Скажи горничной, пусть приготовит комнату для молодой девушки. Сегодня нужно.
Майдан и Винт переглянулись. Первым заговорил Майдан:
– Ты что, Коба, собираешься у себя её поселить?
– Ну, не у тебя, точно.
– Давай я тебе трёх таких матрёшек привезу.
– Не люблю ширпотреб.
– А… Ну-ну. Попомни мои слова – погубит тебя твой "эксклюзив"! Нутром чую: неспроста она появилась рядом с тобой.
– Да у него кризис среднего возраста, что с ним говорить! – снова вступил в разговор Винт.
– Замолчали оба! Тема Туравы закрыта! – рявкнул Коба.
И они снова вернулись к обсуждению вопроса поставки.
* * *
Первого марта Дарико перебралась в особняк Кобы. Единственная прислуга в доме – горничная, и она же кухарка, Анна, проводила Дарико в её комнату. Уютно, ничего не скажешь!
– Аня!
– Да, Дарья Георгиевна!
– Анюта, давай так, в моей комнате ты не прибираешь. Я – сама, ладно?