Раньше яркая Турава моментально оказывалась в центре внимания любой компании. Сейчас она старалась отойти в сторону, стать незаметной. Но людей как магнитом притягивала её тихая невыразимая прелесть. Иногда Наталья Петровна заставала светлую задумчивость на её лице. И в такие минуты со стопроцентной уверенностью могла сказать, о ком думает Дарико: о Саше…
Наумов с трудом выдержал две недели. В конце третьей он, никого не предупреждая, без звонка, сел на мотоцикл и приехал в "Радугу". Уже минут пятнадцать он слонялся по территории конно-спортивного клуба, ища Тураву.
Кто-то видел её в манеже, кто-то около конюшни, но никто не знал точно. Наумов захотел пить. Подошёл к колонке, напился, плеснул водой на лицо. Выпрямился. И тут он увидел Дарико. Она вела в поводу белую лошадь. Увидела его и от неожиданности остановилась. Саша подошёл и обнял её. Дарико стояла, не смея поднять глаза, прямо, как побитая собака…
– Дэри! Посмотри на меня.
Ему пришлось взять её за подбородок и поднять опущенное книзу лицо. На мгновение она подняла красивые грустные глаза на Наумова, и снова опустила взгляд в пол.
– Я приехал за тобой.
В ответ она покачала головой: нет.
– Хочешь остаться в "Радуге"?
Кивок: да.
Сашка сглотнул комок в горле, наклонился к самому уху и попросил:
– Дэри! Возвращайся ко мне.
По-прежнему, не глядя Саше в глаза, Турава отозвалась:
– Это невозможно. Я не могу вернуться к тебе после того дерьма, в каком побывала…
– Я обещаю, что никогда ни в чём не упрекну тебя.
– Знаю… Упрекнут другие. Ты будешь всё время отстаивать мою честь?
Наумов разжал объятия. Он понял, что сейчас вспылит. Ругаться в обнимку было неудобно.
– Зачем всё усложнять?! – начал заводиться Сашка, – Я тебя люблю, ты меня тоже любишь. Кому как не нам быть вместе?! Давай считать, что ты попала в беду.. А тех, кто попал в беду, не осуждают!!!
– Беду не выбирают. Она приходит сама. А это был мой выбор… – еле слышно напомнила Дарико.
– Иногда мне хочется придушить тебя, женщина!!! – выпалил Наумов.
– Уезжай, Саша! – с болью в голосе воскликнула Дэри.
Что ему ещё оставалось? Он подошёл, провёл рукой по её волосам, повернулся и пошёл прочь.
– Подожди! -в голосе её мольба и отчаянье. – Поцелуй меня на прощание…
Наумов развернулся:
– Да, придушить… – буркнул он себе под нос.
Вернулся быстрым шагом, притянул к себе и бесконечно нежно поцеловал упрямицу. Дэри, растворяясь, прильнула к нему губами. "Просто Космос! Блин!!! Очевидно же, что они созданы друг для друга!" – утвердился в своей мысли Сашка.
– Спасибо, – едва слышно пролепетала она.
– Не за что. Я каждый день могу приезжать за поцелуем, – с сарказмом выдал он. – За мной не заржавеет…
Она отстранилась, взяла выпущенный повод и побрела к конюшне.
Наумов же пошёл искать Наталью Петровну.
– Саша! Какой молодец, что выбрался! – искренне обрадовалась Наталья Петровна. – Дарико видел?
– Только что…
– Ну, и ..?
– Тяжелый случай. Наталья Петровна! Что мне делать с Дарико?
– Ох, Саш, не знаю! Сама устала её убеждать. Она вбила себе в голову, что недостойна быть не только твоей женой, даже любимой женщиной.
Она взяла его за руку и повела в офис пить чай.
– Ты не забывай, что Турава – грузинка. Жизнь на отдачу очень характерна для их народа. Имущество, энергию, любовь, даже жизнь, – все могут отдать в жертву.
И честь – это их национальная черта. Даже когда грузину плохо – выглядит безупречно: непозволительно ударить в грязь лицом! "Держат удар" и "держат марку". Потому как гордость и честь!
Что в отношении тебя… В её понимании, она не просто за тебя замуж выходит, а входит в твою семью, в твой род, где мама, где Аня. Случись что, её позор ляжет на всю семью! И Анну, по их меркам, могут не взять замуж…
– Бред какой.
– Это для нас бред. А у них "честь рода" и "фамильная честь" – это не пустой звук!
Ты ей очень дорог, и она предъявляет высокие требования… к себе!
Наумов слушал молча, многое было для него откровением. Многое становилось понятным в поведении Дарико.
Наталья Петровна продолжала:
– А потом, вспомни, сколько ты её добивался?!
– Да, долго!.. – согласился Сашка.
– Она не позволяла себе быть счастливой, и нужен был толчок, стресс, чтобы она отпустила себя.
Сашка улыбнулся:
– Может повторить? У Вас, Наталья Петровна, не осталось ещё какой-нибудь старой деревянной развалюхи, которую можно поджечь? Я готов ещё раз гореть, только бы помогло..!