Писать — дело непростое и долгое, — продолжал Колдун при полном молчании слушателей, — постепенно возникают какие-то новые мысли, которые могут направить сюжет в совсем другое русло. Между прочим, этот мир, мир Искалора, Зеленого побережья и прочего, был задуман писателем как мир, населенный потомками переселенцев с Земли… — Колдун немного помолчал. Так вот, создателю этого повествования о Гронгарде захотелось поделиться с читателями своими идеями о том, что мысль человеческая, сознание человеческое может породить нечто совершенно реальное, материализоваться… Поэтому и произошли встречи Гронгарда со звездными пришельцами и призраком, Одноглазой Старухой. А для того, чтобы все объяснить, писатель ввел в повествование самого себя. Автор сам стал персонажем, Колдуном… — Колдун запнулся, услышав протяжный зевок Вальнура.
— Продолжай, Колдун, — бесстрастно сказал Грон. — Мы тебя слушаем.
— Автор стал персонажем, — повторил невидимый в темноте Колдун. Когда написана было уже немало, автор как-то вечером, сидя за столом у окна, внезапно подумал: а что, если могут воплощаться, переходить в разряд существующих, действительных, не только порождения коллективного сознания типа пришельцев со звезд или привидений, но и созданные воображением целые миры? Один замечательный поэт, Джон Китс, писал: «Я с каждым днем чувствую все яснее, что живу не в одном этом мире, но в тысячах миров… Я счастлив, насколько может быть счастлив человек». Поверьте, это чудесно каждый день быть в иных мирах… В мирах, которые могут воплотиться… Думаете, это невозможно? Не хотел бы злоупотреблять вашим вниманием, но все-таки… Даже если будет не совсем понятно… Вот вам еще одно суждение: предметы человеческого воображения относительно реальны, потому что, раз человек что-то воображает, значит, по крайней мере, это существует в его сознании как ментальный образ. И значит, неизбежно отражается в астральном мире, потому что там отражается все, о чем думает человек… В конце концов, есть ведь вот какое свидетельство: достигнув определенного уровня концентрации, мысль приобретает способность проявить себя во всем многообразии материалистических признаков существования, она так же материальна, как и все остальное. Так вещает некий Космический Разум…
— Ты скоро закончишь, Ал? — не выдержал Вальнур. — Я ничегошеньки не понимаю! Ты словно говоришь на незнакомом языке.
— А я думала, что только я одна, — призналась Рения, положившая голову на колени Гронгарду.
Колдун вздохнул.
— Потерпите еще немного. Я хочу высказаться до конца. Итак, придуманный писателем мир — вот этот мир, который вокруг нас — воплотился в реальности. Начал действительно существовать. И автор, который стал персонажем повествования, превратившегося в реальность, словно раздвоился. Одно его «я» было там, в том, земном мире, а второе — здесь, в этом. Эти два «я» еще многое связывало, но многое уже и разделяло. Я, Ал, уже не был полностью автором, я отдалялся от автора, и в конечном итоге… В конечном итоге где-то там повествование идет, развивается так, как придумывает автор, а здесь все идет своим ходом. Мир, созданный воображением, начинает жить по своим законам, не зависящим от автора, от того, ЧТО именно тот продолжает сочинять. Теккерей признавался, что не имеет власти над своими персонажами, для него неожиданны их разговоры, поступки. Гончарову, Ибсену, многим другим не давали покоя герои их произведений. А ведь это шло разделение миров, это совершалось воплощение… Гронгард, ты окончательно перестал быть персонажем, когда решил вернуться в Искалор… Я, Колдун, тоже воплотился теперь, ведь Колдун нужен был автору только для некоторых эпизодов, а потом просто исчез бы из повествования. Возможно, в повествовании меня больше и нет, но я есть тут, в этом лесу, этой ночью, в этом сотворенном мире… Вальнур появляется вновь, Рения не желает возвращаться… Вы все воплотились…