Грон безнадежно вздохнул и выпрямился.
— Хорошо, Колдун. Как только почувствуешь, что можешь продолжать путь — скажи. Придуманный это зверь или нет, но нападает по-настоящему и лучше нам держаться от него подальше.
— Пора бы уже устроить засаду на метателей, — заметил нетерпеливый Вальнур. — Слишком вольготно мы даем им жить.
— Будем искать подходящее место, — сказал Грон и шагнул было к девушке, устроившейся на траве возле коней, но его остановил голос Ала.
Ал вновь говорил с запинками, будто сомневаясь в истинности своих суждений.
— Возможно, нас атаковал не просто летающий зверь… Что-то в нем такое… неестественное…
— А кто же он, по-твоему — дух? — Вольный боец вновь повернулся к Алу. — Для духа у него слишком крепкие кости.
— Вот именно. Крепкие кости, непробиваемая шкура — словом, довольно мощная защита, хотя Вальнуру и удалось попасть, видимо, в уязвимое место. А вот когтей нет…
— Зато достаточно много зубов! — вставил юноша.
— Насчет зубов ты, конечно, прав, — согласился Ал. — Но все-таки у меня есть подозрение, что это не какой-то здешний хищник, а искусственно созданное существо. Возможно, биоробот. Биот. Ну, скажем, сделанная очень хорошими мастерами механическая птица, — пояснил Ал, увидев недоумение и озадаченность на лицах собеседников. — Есть ведь в Искалоре и Тезаро какие-нибудь заводные игрушки?
Грон и Вальнур переглянулись, и вольный боец ответил, потирая подбородок:
— Я тебя понял, Колдун. Ты полагаешь, что этот зверь вовсе не зверь, а сложный летающий механизм, сработанный в мастерской каких-то искуснейших ремесленников?
— Да, — подтвердил Ал, притронулся к пострадавшему плечу и начал легонько его поглаживать. — И нападение зверя сначала на метателей, а потом на нас вовсе не случайно. Не ради того, чтобы попробовать, каковы мы на вкус…
— Охрана! — выпалил Вальнур. — Эта нежная птичка охраняет вино Асканты! Ты это хотел сказать?
— Во всяком случае, такое предположение не хуже любого другого, ответил Ал, не переставая потирать плечо. — А если есть охрана, значит, есть и что охранять. И значит, вино Асканты, возможно, действительно существует и находится где-то неподалеку.
Рения подошла к ним и, не вступая в разговор, с легкой тревогой смотрела на возбужденные лица мужчин.
— Не объяснишь ли нам, что же это все-таки за напиток — вино Асканты? — внезапно спросил вольный боец, пристально глядя на Ала. — Если ты действительно творец.
Ал выдержал его взгляд.
— Видишь ли, Гронгард, автор, приступая к созданию произведения, не предполагал что-либо на этот счет разъяснять. Вино Асканты — это символ, цель, к которой стремятся герои, преодолевая различные препятствия. И главным для автора было показать именно путь к цели. С ее достижением кончилось бы и повествование, автор поставил бы конечную точку. Хотя поначалу, как я уже говорил сегодня ночью, этот мир, наш мир, был задуман как мир, где живут потомки переселенцев с Земли. Значит, и Асканта, вероятно, относилась к числу переселенцев. Но вот кто она такая, и что это за необыкновенное вино?.. — Ал развел руками, не заметив, что движение не причинило ему боли — ориосская мазь сделала свое дело. — Просто какой-то там символический напиток счастья. Святой Грааль или, скажем, золотое руно. Потайная дверь в каморке папы Карло. Повод накрутить две дюжины приключений, вот и все. Не это было главным. Вино Асканты — это просто вино Асканты…
— Неиссякаемое, — заметил Грон.
— Какая потайная дверь? — почти одновременно задал вопрос Вальнур.
— Это еще одна история, совсем другая и придуманная не мной, ответил Ал юноше и повернулся к вольному бойцу. — Да, может быть и неиссякаемое. Налито в какую-нибудь там чашу, а это и не чаша вовсе, а свернутое в виде чаши бесконечное пространство, этакий кубок Ноя, с бесконечным же количеством вина. То бишь напитка счастья. А возможно, чаша плодородия богини Иштар. А может быть, и чаша Медеи, с отравой.
— Не знаю, что значит «свернутое пространство», — сказал Грон. — Ты говоришь, казалось бы, такими же словами, как и я, и Рения, и Вальнур, но понять тебя бывает трудно. Не знаю, что это за пространство, но голос…
Он осекся и мысленно выругал себя за то, что чуть не проговорился о Беардине, о голосе неведомого духа, который может слышать Беардин, и о том, что этот бесплотный дух говорит Беардину. Да, Колдун вроде бы не похож на соперника — слишком уж он беспомощен, даже с топором не умеет обращаться, но как знать, как знать?.. Доверять ему все-таки не стоит, человек он страшный и цель его непонятна. Или, напротив, очень понятна и не отличается от цели озерных метателей, только для достижения ее Колдун избрал другие средства…