— И всё бы ничего, вышивка и вышивка. Но это были руны. Такие руны используют северные шаманы, и что они могла означать… — Суземский развел руками, — даже трудно предположить. И то, что принцесса сделала всё от неё зависящее, чтобы сбросить свою вышитую рунами вуаль, говорит о том, что она знала к чему идет дело и, как могла, воспротивилась.
Суземский потер лоб пальцами одной руки, зажмурил глаза и медленно проговорил:
— Думаю, это должен был быть какой-то шаманский ритуал. Скорее всего свадебный, если учесть, что посол, который должен был вести невесту от кареты, кровный родственник короля Юзеппи и вполне может считаться посаженным отцом. А руны… Возможно, открой она лицо именно перед принцем, это как-то завершило бы ритуал. Может, не свадьбы, но привязки или ещё чего-то подобного. Но уже то, что я повел принцессу от кареты, ритуал нарушило. А девочка просто красиво завершила эту разрушительную работу. Я помог ей случайно.
И Зорий снова солнечно улыбнулся. Дамиан был не согласен:
— Дружище, но если был подготовлен ритуал, то его невозможно было не заметить. Вокруг были маги, даже в охране. Они бы заметили, подняли бы тревогу! Но всё было тихо, никаких сигналов!
— Дамиан! Это шаманские руны! Их магию не смог бы ни засечь, ни предотвратить ни один маг. Так-то! Считайте, мой реджи, что девочка вам союзник.
Королева, как и принц, с сомнением переглянулись. Суземский выставил вперед ладони, защищаясь:
— Ладно, ладно. Не союзник. Но и не враг! И это нужно учесть и использовать. Если план олданезцев женить тебя, друг мой, на Тойво провален, то вопрос лишь в том, как скоро они начнут разыгрывать запасной вариант: уже сегодня или через несколько дней. И Дамиан… Попробуй вызвать её на откровенность, нам не помешает даже такая поддержка.
Приём выглядел довольно забавно. И Дамиан даже посмеялся бы, если бы это собрание не было в честь его гостьи, как объявила бенестарийская сторона, и невесты — по мнению олданезийской. Сама принцесса Тойво, названная при рождении Ило, на приёме всё также напоминала изваяние. Она сидела в предоставленном ей на королевском возвышении кресле с совершенно ровной спиной. Иногда делала легкий жест рукой или легкий наклон головой, если кто-то из окружавших её плотным кольцом посольских представителей к ней обращался. И Дамиану казалось, что она даже сморит в одном направлении — строго прямо перед собой, не проявляя обычной человеческой живости, простого любопытства, присущего людям столь юного возраста.
Подобные приёмы обычно имели целью представить иностранным гостям торговые, промышленные и магические элиты страны, познакомить с возможностями Бенестарии и создать возможность для завязывания торговых отношений. На этом приёме всё было по-другому. Конечно, дерзнуть не явиться в королевский дворец никто не решился, но представлялись олданезийскому посольству скупо и не радостно.
Удивляться, пожалуй, было нечему. Хоть история с вырезанными в прямом смысле слова гражданами Бенестрарии, пусть и агентами разведки, не стала достоянием общественности, однако политика закрытости Оландезии, ограниченный поток товаров, разрешенный к ввозу, и трудности путешествия через Лиикенрукка отталкивали потенциальных партнёров. К тому же холодное и даже отсутствующее выражение лица принцессы, которая якобы возглавляла посольство, молчаливые послы, которые говорили больше между собой, чем с представляемыми им уважаемыми господами бенестарийцами, тоже не располагали к общению.
Дамиан посматривал на олданезийскую принцессу и в душе восхищался. Ему всегда казалось, что маска спокойствия, достоинства и холодной вежливости, хоть и жавшая ему, довольно крепка и надёжна, и способна выдержать многое. Почти всё. Но вот эта ледяная статуя, названная при рождении Ило, удивляла своей абсолютной, какойто нечеловеческой устойчивостью, каменной непоколебимостью, которая ему и за долгие годы не натренировать. Интересно было рассуждать какова же она на самом дела, эта Иле. Ему перевели, что «иле» с олданезского означает радость, но вот почему мать при рождении назвала девочку так, было не понятно. Сейчас, принц был согласен с толмачём, ей бы больше подошло имя Клиппа. Утёс.
И почему теперь её зовут Тойво — надежда? Как у них вообще даются эти вторые имена, стоящие прежде тех, что даны при рождении? Надо будет Суземского спросить…
Посольство, сбившееся плотной группой вокруг кресла принцессы, сломало всю процедуру приёма. Бенестарийцы расходились после представления гостям и общались только между собой, некоторые удалился в ближайшую гостиную, где стояли столики для игр. Атмосфера была грустная и тягостная. Но принцессу можно было считать личной гостьей принца, и когда все приглашенные были представлены посольству, Дамиан подошел, чтобы пауза не затягивалась до неприличия. Спросил, вежливо обращаясь к принцессе: