Я ввалилась в кухонную дверь, позвала маму, и та выскочила на улицу, чтобы отогнать сумасшедшую и подобрать банку с персиками.
– Я всегда тебе говорила: не смотри на нее, не заговаривай с ней и держись от этой сумасшедшей подальше, – сказала мама, когда вернулась домой.
В ответ я лишь пробормотала, что так и делаю, но она все равно меня преследует.
– Знаешь, мне кажется, что она просто не любит, когда ей попадаются девочки, – ответила мама, выглядывая в окно, чтобы убедиться, что сумасшедшая ушла. – И все потому, что ее дочку сбил автобус.
После этого случая у меня на плече примерно с неделю оставался синяк. Темное пятно на белой коже. Синяк был такого же цвета, что и зонтик сумасшедшей. Как будто зонтик оставил на мне частичку себя, вроде пера из сломанного птичьего крыла.
Глава 3
Я позвонила доктору. Карла велела мне этого не делать, но у меня очень болит рука. Мне кажется, что это симптом чего-то более опасного. Она же считает, что по утрам такое бывает у всех старых людей. Карла не употребляет слов «старые люди», но я знаю, что она имеет в виду. Когда она узнает, что я все-таки ее не послушала, то обязательно сообщит моей дочери, чтобы та меня отругала.
– Ради бога, мам. Тебя же просили оставить в покое этого несчастного человека, – говорит Хелен, устроившись на банкетке у окна и глядя через стекло.
– Но, Хелен, я больна, – жалуюсь я. – Мне кажется, что я больна.
– В последнее время ты только это и говоришь, хотя с тобой ничего не случилось. Просто ты давно немолода, и тут никакой доктор не поможет. А вот, кстати, и он, – с этими словами моя дочь соскакивает со своего места и бежит открывать входную дверь.
Они о чем-то разговаривают в холле, но я не могу разобрать ни слова.
– Ну, миссис Стенли, – произносит доктор, входя в комнату; он на ходу сматывает провода от наушников к плееру или чем там сейчас они пользуются. – У меня утром много дел. Зачем вы хотели меня видеть?
Это мой молодой доктор. Очень молодой и очень красивый. У него черные волосы, и челка падает на лоб. Я улыбаюсь ему, но он не отвечает на мою улыбку.
– Со мной все в порядке, – говорю я. – Что за переполох?
Он громко сипит, выдыхая через нос, как будто куда-то торопится. Или как корова на лугу.
– Вы вызвали хирурга, миссис Стенли. Сказали, что вам необходим его визит на дом. – Доктор смотрит на Хелен, затем садится, берет мое запястье, нажимает на него и смотрит на часы. – Вы помните, в чем была проблема? – спрашивает он. – В последнее время вы довольно часто звонили. Люди редко вызывают врача на дом, когда они здоровы, когда с ними все в порядке.
Стоящая позади него Хелен качает головой.
– Я звонила нечасто, – отвечаю я, глядя на нее.
– Это не совсем так, верно? – говорит врач, записывая что-то в блокнот. – За последние две недели вы звонили нам двенадцать раз.
Двенадцать раз? Наверное, он меня с кем-то спутал, или это провода переплелись как-то не так, или телефонистка соединяла его с другим человеком.
– Я вовсе не утверждаю, что вы все придумываете. Отнюдь. Но мне хотелось бы знать, не кроется ли за этим что-то еще. – Он берет маленький медицинский фонарик. – Что-то не вполне медицинское.
– Извините, – говорю я, отворачиваясь от луча фонарика. Луч этот неприятный, назойливый, словно жужжащая перед лицом муха. – Но я действительно считаю, что это не я вам звонила все это время. Обычно у меня очень хорошее состояние здоровья и…
– Я знаю, – отвечает доктор и кладет мне руку на лоб. Теперь я не могу отодвинуться от него, он же светит фонариком мне в глаз. – Потому что очень неприятно, когда звонят по пустякам, когда мне нужно навестить тех, кто действительно болен.
Даже не знаю, что и думать. Не могу сосредоточиться. Луч света скользит по моему лицу, но доктор велит мне не закрывать глаза.
– Я не понимаю, – наконец выдавливаю я. – Я не такая, как моя подруга Элизабет. Она почти не выходит из дома. У нее плохое зрение, и ноги почти не ходят. Тогда как я, в отличие от нее…
– Тогда как вы в прекрасной форме для своих лет. Я знаю.
Он убирает фонарик, и я, нахмурившись, смотрю на него. Примерно с минуту я не могу понять, зачем он пришел.
– Но я вам хотела сказать, доктор, совсем о другом. Моя подруга Элизабет. Она исчезла.
– Мам, прошу тебя, не начинай все снова, – вступает в разговор Хелен. – Простите ее, она сейчас стала слегка одержимой. Я пообещала ей выяснить, что случилось.