– Один из ваших соседей рассказывал, будто видел, как Фрэнк уходил с чемоданом, – заметила я.
– Да, я слышала. После того как Дон получил работу, мы с ними почти не виделись, как я уже сказала. Но мы до сих пор благодарны ему, что он так выручил моего мужа.
Я поблагодарила их и вернулась к отцу. Значит, Фрэнк помог трем людям.
– Эй, малышка! – произнесла молодая женщина, вышедшая из дома, где живет та самая женщина в халате. На ее тощей фигуре, как на пугале, болтался плащ-макинтош. Я остановилась и подождала, когда она подойдет ко мне ближе. – Я слышала крики, – сообщила она. – Но это не то, что ты думаешь. Фрэнк не мог обидеть твою сестру. Не его она боялась.
– Тогда кого?
– Не знаю, но я видела, как после этого вернулся домой Фрэнк, так что это был не он.
Я посмотрела на нее и вздрогнула. Неужели в доме тем вечером кто-то был?
– Я тоже видела их с чемоданами.
– Обоих?
– Во всяком случае, Фрэнка. Это было несколько недель назад. Я знаю, что Сьюки не нравилось, что происходит…
– Что вы хотите этим сказать? – спросила я.
– Дитя мое, твоя семья, очевидно, законопослушна, – добавила она, глядя на моего отца; он нашел утерянную кем-то перчатку и теперь насаживал ее на штакетину забора в конце улицы. – Но Фрэнк… Он был не такой. Сьюки не нравились его «коммерческие сделки», – последние два слова женщина сопроводила выразительным взглядом. – Тебе этого не понять. Возможно, они куда-нибудь уехали, чтобы начать жизнь с чистого листа.
– Но она вот уже несколько недель у нас не появлялась и так ничего о себе и не сообщила. Это не в ее духе. Она наверняка связалась бы с нами и рассказала, где она и что с ней произошло. Отец считает, что ее похитили или убили… ну, с ней должно было случиться что-то из ряда вон выходящее… Он прямо так не говорит, но я знаю, что он так думает.
– Странно. Она такая домашняя, семейная девушка… Много о тебе рассказывала, – моя собеседница печально улыбнулась мне. – Даже не знаю, что тебе еще сказать. Вы обращались в больницы?
– Когда вы услышали крики, это было в тот вечер, когда они уехали?
Женщина нахмурилась и принялась мять пальцами полу плаща.
– Вряд ли. Кажется, нет. Но я не уверена. Иногда путаешься в датах. Такое бывает, верно? Мне кажется, что Сьюки уходила с чемоданом вечером, а Фрэнка я видела днем. Но тут что-то не так, тебе не кажется?
– И вы уверены, что с тех пор их больше не видели?
– Уверена. Тут на прошлой неделе околачивались какие-то мужчины, но Фрэнка среди них не было. Может, это полицейские в штатском его искали?
Я кивнула, не спуская глаз с дома. Теперь картина прояснилась. Моя собеседница успокаивающе сжала мое плечо и ушла прочь; я же осталась стоять, думая о том, когда это она могла разговаривать со Сьюки обо мне.
– Ну? – спросил отец, когда я подошла к нему.
Я пожала плечами.
– Она с криком выбегала из дома. Эта женщина предлагала проверить больницы.
Отец кивнул в ответ, хотя я знала, что он уже это сделал. Мы зашагали дальше.
– Ты думаешь, что ее похитили или что-то в этом роде?
– Меня больше всего беспокоит «что-то в этом роде», моя милая. Лично мне Фрэнк всегда казался подозрительным типом.
Я не знала, что на это сказать, и мы несколько минут шли молча. Затем я попыталась вспомнить, что нам могло бы пригодиться.
– Моя предыдущая собеседница рассказала мне о подозрительных, на ее взгляд, «коммерческих сделках» Фрэнка.
Я даже попыталась изобразить акцент, который она сделала на этих словах, и лицо отца сморщилось. Я подумала, что он сейчас заплачет, и удивилась силе моих слов, но когда мы дошли до конца улицы, заметила, что отец смеется.
– Ох, Мод, что же это могло означать? – спросил он, подняв брови так, как это делаю обычно я.
– Понятия не имею, – ответила я и позволила себе улыбнуться. – Я думала, что ты знаешь.
– Ты сказала что-то о сыне Элизабет, – говорит Хелен. Мы сидим у нее в столовой, и она нагнулась, чтобы достать салфетки. Кэти стоит, прислонившись к дверному косяку, на ее лице глуповатая улыбка. Она шлепает по клавиатуре маленького переносного телефона, что нынче в моде.
– Разве?
– Да. Его зовут Питер. – Хелен плохо слышно, потому что она засунула голову в шкаф для посуды.
– Кажется, я разговаривала с ним, – сообщаю я, перебирая записки.
Они свалены в одну кучу, и я не могу вспомнить, за какой дверью он находился. За той, в которой было матовое стекло, или той, с сильными потеками краски? Это я не успела записать.
– Да, и с Элизабет все в порядке.