Я смотрел на стучавшие ходики, видел, как быстро в ту и другую сторону прыгал маятник и незаметно перемещалась минутная стрелка. Надо было как-то помочь Любке начать говорить. Я не знал, как она воспримет, если сказать, что он погубил людей, у которых остались жены и дети, которые никогда не забудут страшного горя. Она могла напугаться и совсем замкнется. Разговор на эту тему следовало пока оставить в резерве, на крайний случай...
— Так и будем молчать?
— Не знаю, где он, — услышал я тихий подавленный голос, никак не подходивший к ее мощному телосложению. — Но раз вы приехали, значит, вам уже наговорили про меня и про письмо. А он не писал, где проживает, а пишет, что жив-здоров, того и нам желает. Просил проведать мать, но чтобы жена не узнала. Письмо я носила матери, и сразу мы спалили его, как было прочитано.
Мне показалось, что Любка облегченно вздохнула, словно освободилась от тяжести, и даже подняла голову.
— Откуда же было письмо? — не терпелось мне узнать.
— Клава, почтальонша, сказала: из Клайпеды. Обратного адреса не указано. Я не хотела его брать, — заключила Любка так, будто жалела, что взяла все-таки.
— Почему не хотели?
— Раз уже было. Присылал кто-то доплатное, со всякими угрозами и пакостями.
Я извинился за неуместный вопрос, переспросил, не ошибается ли она насчет Клайпеды, а потом попросил бригадира поговорить с Клавой.
В темноте я вернулся в Старое Вязовое. Председатель сельского Совета все еще сидел за столом и при тусклом свете керосиновой лампы составлял какую-то сводку в район.
— Как успехи, капитан? — спросил он меня, не отрываясь от бумаг.
— Ничего, — ответил я ему.
— Садись, отдыхай. До тебя приезжал еще Панов, разбитной хлопец. Мне б такого председателем в колхоз. Привет ему передавай.
Я обещал передать.
— А что же он не приехал? — снова спросил председатель. — Или секрет?
— Никакого секрета, женится...
— Все ясно. Тогда передавай и поздравления. А у нас что-то никто не женится. Не за кого девчатам замуж выходить. И на трудодни им остается нынче по двести пятьдесят граммов, — с горькой озабоченностью добавил председатель и посмотрел на меня — понимаю ли я, что это значит. Я все не только понимал, но и переживал вместе с ним. Долго он мне рассказывал о положении дел в колхозе, о послевоенных лишениях, но считал, что и в этих условиях колхозникам надо давать больше на трудодни.
Управившись со сводками, председатель предложил переночевать у него, но я решительно отказался, чтобы не доставлять ему лишних хлопот. Кое-как прокоротал ночь здесь же, в закутке сельсоветского дома, сдвинув вместе две скамейки и положив под голову стопку газет. А рано утром уехал с ним на телеге в райцентр. Он — со сводками, а я — с думами о Телкине и Клайпеде. То была моя личная «сводка» о командировке. Правда, я не знал, подтвердится ли она, но не сомневался в полезности добытых данных. Телкина надо было найти и судить за преступления, которые он совершил.
На первом же совещании у Льва Михайловича и Георгия Семеновича Сергей попросил направить его в командировку в Клайпеду. А когда мы, втроем, вышли от Кухарского, вдруг напомнил о предстоящем семинаре в вечернем университете марксизма-ленинизма.
— Мы с тобой, Алеша, уже пропустили один из-за герра Телкина. Так можно получить приглашение на партком.
— Какая тема? — спросил Георгий Семенович, слушавший наш разговор.
— Философская. «Теория познания». Надо готовиться.
— А как обстоят дела с политэкономией? — спросил Георгий Семенович Сергея с усмешкой и посмотрел на меня.
Сергей часто рассказывал о преподавателе, с которым любил поспорить на семинарах, задавал каверзные вопросы. Преподаватель повторял сказанное слово в слово, не уклоняясь от конспекта, и спрашивал: «Теперь дошло?» — «Не совсем», — храбро признавался Сергей. «Ну ничего, дома дойдет», — кивал преподаватель. «Вы уверены?» — «Уверен, если как следует проштудируете первоисточники. Читайте «Капитал» Маркса. Книга написана для рабочих, товарищ Панов, в ней вы найдете ответы на все ваши вопросы».
Сергей в который раз пересказывал Георгию Семеновичу, как он понимает земельную ренту и как ее трактует преподаватель, который настоятельно советовал ему придерживаться мнения автора «Капитала». Он умел копировать экономиста, и Георгий Семенович от души смеялся.
— Вот что, — предложил Георгий Семенович, — идите и готовьтесь к семинару. А после поезжайте куда-нибудь за город, отдохните. Только дежурному скажите, где будете.
Мы обрадовались такому великодушию начальника и тут же решили съездить за картошкой в близлежащий район, а на обратном пути «выбраться на природу», побродить по осеннему лесу.