— Так всегда говорят, когда нечего сказать. Впрочем, пока живешь, всегда будет некогда. Такова жизнь. Могу справиться о самочувствии?
— Ничего, спасибо.
— О, это знаменитое русское «ничего», — опять подхватил Амурский. — Только русский понимает его многозначительный смысл, а больше никто. Значит, я полагаю, и там тоже — ничего? — Это он намекнул на розыск «Кнехта».
Говорить о делах в цирке да еще в присутствии Жени мне не хотелось. Я поспешил перевести разговор на другую, но тоже нужную тему.
— Вы, кажется, когда-то увлекались цирком?
— Было такое дело в молодости. Но сегодня пришел не поэтому. Культпоход, профсоюз пригласил... Хожу вот и вспоминаю нашу бродячую сибирскую труппу, в которой ваш покорный слуга имел честь быть директором-администратором и бухгалтером-кассиром. Что за жизнь была! Лучшие дни...
— Викентий Петрович, можно один вопрос?
— Задавай. Пользуйся цирковой свободой.
— Чем вас так покорил в молодости бродячий цирк и почему вы с ним расстались?
Амурский прищуренными глазами посмотрел на меня, погрозил пальцем, давая понять, что его не проведешь. Было заметно, что он уже успел побывать в буфете и пропустить рюмку водки.
— Я считаю, что по-настоящему, как хочется, могут жить только люди свободных профессий: артисты, художники, писатели, музыканты... Однообразная работа — нудная, она скоро надоедает. Я работаю плановиком на строительстве доменной печи. Многое для меня ново, но на столе каждый день сметы, расчеты, заявки — одно и то же. Начальство вроде бы ценит меня, план выполняем, премиальные получаем, а душа не лежит. Надо что-то другое искать. В жизни, такой скоротечной и суматошной, душа должна петь, все должно быть в ней красиво. Иначе нечего будет вспомнить, когда наступит пора итог подбивать. Хороши дни были в бродячей труппе! От них осталась только одна моя фамилия, напоминающая о тех далеких днях. Амурский!.. Звучит, правда? Мы ее придумали вместе с моей любовью — Валюшей Жемчужной, артисткой нашей труппы. Какая это была любовь!.. — Амурский покосился на Женю. — Один бог был ей свидетель и тот застывал в изумлении...
Женя смутилась от этих слов и от пристального взгляда моего собеседника, отступила чуть назад и поглядывала на Амурского из-за моего плеча, а потом извинилась и ушла искать Сергея. Мы остались с Амурским, прислонившись к стенке, чтобы не мешать прогуливающимся в антракте людям.
— Кстати, почему же вы оставили труппу?
— Ради бога, дорогой мой оперативник, не подумай, что скрылся с выручкой. В кассе не было ни гроша, а когда и было, то все наличные я носил в боковом кармане пиджака, и карман от этого не оттопыривался. Да... Как-то летом случайно встретил я интеллигентного с виду человека. Разговорились. Он искал себе паспорт. Я сам не раз находился в подобных ситуациях, решил выручить, но, конечно, за вознаграждение. Деньги были нужны позарез. Надо было съездить в город, кое-что купить Валюше и себе. Договорились встретиться на железнодорожной станции. Я прихватил с собой пустой чемоданчик для покупок и — на станцию. Он тоже куда-то ехал. Поехали вместе, торговались в вагоне. На одной остановке я вышел погулять, а он остался в вагоне. На перроне моя родная милиция позаботилась обо мне. Хорошо, что еще паспорт остался в вагоне, в пиджаке, а так, наверное, добавили бы еще и за чужой паспорт.
— На какую фамилию был тот паспорт?
— Вычислить что-то хочешь?
— Викентий Петрович, просто откровенный разговор... Вдруг пригодится.
Затаив дыхание и боясь, как бы не спугнуть насторожившегося Амурского, я ждал ответ. Что-то заподозрив, он мог вспорхнуть, как птичка, и улететь со своей тогдашней фамилией, ничего не сказав.
— Фамилия звучала необычно — Перш, но в труппе не допытывались. У артистов тогда была мода — менять фамилии. Из этого ты ничего для себя не вычислишь?
— Может быть, не Перш, а Пери? — решил уточнить я фамилию.
— Ну, если знаешь, зачем спрашиваешь? — фыркнул Амурский.
В это время раздался звонок, прервавший нашу беседу. Все заторопились занять свои места. Ко мне спешили Сергей и Женя с мороженым и кульком конфет.
— Дружок? — кивнул Амурский в сторону Сергея.
— Почему дружок? Друг и его жена.
— Ну иди, а то у них мороженое потечет.
Женя раскрыла кулек, протянула Амурскому и мне. Он покрутил головой и сказал, что предпочитает горькую вместо сладкого. Мы поспешили занять свои места.
— Продолжим разговор, — шепнул я Амурскому, который шел со мною рядом. — Есть новости...
— Не может быть!..
— Может.
— Неужели нашли?
На ступеньках прохода мы разошлись с ним в разные стороны.