В троллейбусе Аринин неожиданно увидел Оксану. Узнал ее не сразу. Может, из-за его пристального взгляда она обернулась, и Григорий поздоровался с ней. Они сошли вместе.
— Вы далеко путь держите? — спросил Аринин.
— В магазин за грампластинками.
— Тогда и я с вами. Можно? Куплю что-нибудь в рейс.
В музыкальном магазине они вместе читали длинный список. Оксана купила две пластинки с записями песен военных лет, а Григорий, тоже две, — с русскими романсами. Тут же, у прилавка, девушка протянула одну из своих пластинок врачу.
— Это вам, — сказала она. — А вторая — папе подарок. Он у нас фронтовик. Любит песни времен Великой Отечественной. Завтра у него день рождения.
— Спасибо, — ответил Григорий, — не откажусь. Прошу принять и от меня подарок для именинника.
Оксана не сразу взяла пластинку из рук Аринина.
— Берите, берите. Скажете, что дарите и русские романсы. Они ему понравятся.
Оксана поблагодарила за подарок, и они снова двинулись по шумной улице, теперь уже направляясь в книжный магазин. Здесь Аринин попросил продавщицу показать все, что есть о чекистах.
— Вы меня все больше удивляете, — тихо сказала Оксана, когда продавщица отошла от прилавка.
— Чем же?
— Русские романсы и литература о чекистах.
— Это очень близко. Уверяю вас...
Продавщица вернулась ни с чем, развела руками. Посоветовала пройти в букинистический отдел и посмотреть там. Единственное, что ему удалось найти, — это потрепанную и зачитанную «В августе сорок четвертого» В. Богомолова.
С этой покупкой они и вышли из магазина.
— Кстати, мой дед — тоже фронтовик, служил хирургом в морском госпитале и тоже охотно слушал песни Великой Отечественной.
— Значит, династия врачей Арининых?
— Да, своей профессией я обязан деду. — Аринин вздохнул. — Любил русские романсы... Мама хотела видеть меня художником или музыкантом. Купила пианино. Но не вышел из меня ни художник, ни музыкант. А сколько она слез пролила, узнав, что по распределению попал на флот судовым врачом. А во всем «виноват» дед.
Оксане нравилось слушать Григория. Говорил он медленно, без ненужной игривости, не старался ей понравиться.
Ему пора было возвращаться на судно. Они остановились, помолчали. Аринин раскрыл книгу и прочел вслух эпиграф:
— «Немногим, которым обязаны очень многие». Это о чекистах, — сказал он. — Хорошо сказано!
— Потом расскажете. Я не читала...
— Зачем же рассказывать? Вернусь и дам вам книгу.
Григорий подал ей руку. Прощаясь, Оксана хотела сказать, что, если он не возражает, придет его встречать. Но не сказала, постеснялась. А сам он не попросил об этом. Даже не намекнул. «А может, намекнул? — тут же подумала девушка. — Ведь сказал же: вернусь и дам книгу».
33
Списавшись на берег, Чукрин устроился работать в дом отдыха «Горный ручей». Ему хотелось затеряться. После работы отсиживался дома, по возможности избегал встреч со знакомыми и друзьями. В выходные дни копался в моторе своего «Запорожца».
Жене объяснил смену работы тем, что надоело болтаться в море, часто и подолгу расставаться с семьей и со своими стариками, которым было уже за семьдесят.
— Хочу пожить спокойно, без качки. Да и сердечко... того... что-то пошаливает, — страдальчески говорил он жене.
Аня выслушивала, с подозрением отмечала, как он прячет от нее глаза, и все больше убеждалась, что все, о чем он ей говорил, придумано им, что истинные причины ухода с танкера он скрывает.
С каждым днем Чукрин все больше замыкался в себе. Жил настороженно, как загнанный.
— Что с тобою? — как-то спросила его жена.
— Нездоровится. Что-то с головой...
— Сходи к врачу.
— Еще чего... Пройдет.
«Может, в самом деле заболел? — подумала Аня. — А я со своими дурацкими подозрениями...» У нее возникла мысль поговорить с судовым врачом, который знал Чукрина не один год.
...Григорий выслушал ее внимательно, ответил, что ничего серьезного у ее мужа раньше не замечал, он вообще обращался к нему довольно редко.
— Если Валерий жалуется на сердце и головные боли, — посоветовал Аринин, — то пусть обратится к врачам в поликлинику.
Григорий знал, почему Чукрин поспешил списаться с судна, но говорить об этом своей посетительнице не считал вправе.
Чукрина поняла, что врач тоже что-то скрывает. «В поликлинику...» Она пошла к капитану. Тот сказал ей: Чукрин подал заявление с просьбой о списании его на берег по собственному желанию, и он удовлетворил это его желание.