— Вы могли бы назвать некоторых чинов из этого лагеря? — спросил Гуляев.
— В лагере все чины. И заняты они созданием разного рода организаций. Это болезнь эмиграции. Надо же чем-то заниматься. Союз чиновников министерства внутренних дел возглавляет барон Греневиц, бывший екатеринославский губернатор. Субсидируется Союз от распродажи разного имущества, вывезенного врангелевскими контрразведчиками. Выдавалось Союзу французами и англичанами обмундирование и продукты. В общем, в средствах этот Союз не нуждался.
Гуляев молча, внимательно слушал Кривобокова, а Крикун иногда задавал вопросы, уточнял и что-то записывал себе в книжечку.
— О других чинах что можешь сказать? — спросил Крикун, надеясь услышать знакомые имена.
— Ну, например, Баранов, становой пристав, похваляется тем, что лично расстреливал заподозренных в большевизме. Очень гнусная личность, но был ктитором в церкви лагеря. Егоров, заведовавший ссудной частью лагеря. В белой армии тоже заведовал какой-то ссудной частью. Награжден Владимиром третьей степени. Был членом всех монархических организаций, особенно тех, которые давали какие-либо значки. Всегда ходил увешанный значками и с Владимиром на шее. На его совести масса искалеченных в лагере. Ну, еще жандармский полковник Полубинский, бабник и пьяница, перед самой эвакуацией из Крыма бросил там больную жену, но все ее драгоценности прихватил с собой, слыл поэтому богатым человеком. Член какой-то монархической организации. За распутство был бит по физиономии женой офицера Петровичева. Для полноты представления о чинах можно назвать рыжего Глухова Василия, протоиерея лагерной церкви, бывшего настоятеля какого-то собора в Крыму, словом, придворного спеца. Все жестокости администрации и хищения оправдывал с амвона словом божьим... Трудно всех перечислить, восстановить в памяти.
Гуляев видел, что Кривобоков искренне стремился нарисовать правдивую картину жизни эмигрантов в Турции.
— Ну и компания собралась там, — заметил Крикун. — Домой, выходит, не собираются?
— Почему же? Они много об этом рассуждают, но, как говорят, грехи не пускают.
— Тайком надеются пробраться?
— Вербуют в команды нашего брата, переправляют в Россию, а сами остаются там.
— Говорят, есть в Константинополе «Союз верных». Не приходилось о таком слышать? — поинтересовался Крикун.
— Это затея Погорского и Кретова.
— Кто они?
— Полковники-коммерсанты, а точнее — дельцы-монархисты. Лично я их почти не знаю, но слышал, что с помощью французов и англичан их транспортная фирма преуспевает.
Крикун посмотрел на Гуляева, молчаливо предлагая ему задавать вопросы, но тот, зная значительно больше из его, Крикуна, рассказов о «Союзе верных», только улыбнулся.
Отпустив Кривобокова после довольно продолжительной беседы, Крикун спросил Гуляева:
— Ну как, понравился?
— Ничего.
— Выбрал честного и самого толкового. Видно, не контра, а?
— Нет.
— То-то! — многозначительно заметил Крикун. — На сегодня хватит. Завтра пройдемся по Сеоеву.
10
Когда на горных тропах сходились банды, полковник Сеоев, резидент терского атамана Вдовенко, подолгу беседовал с Гуляевым, расспрашивал до мельчайших подробностей его родословную, потом переходил к учебе в Одесском юнкерском, где сам когда-то учился, интересовался, что привело его к бело-зеленым.