После окончания утренних заседаний, я отправился к себе в комнату в здание общежития. Идя по направлению к общежитию, я увидел женщину, по всей вероятности с каким-то физическим недостатком. Ей было очень трудно нести свой портфель. Я предложил свою помощь и пошел вместе с ней... Так мы и познакомились. Ее звали Лиллиан. Она была еврейкой и жила в Филадельфии. Ей было лет под шестьдесят – это я угадал, глядя на ее изборожденное морщинами от тяжелой жизни лицо. Однако по ней этого не скажешь. Держалась она уверено, была энергичной и приятной в общении.
По дороге она меня спросила:
– Скажите, Стэн, вы давно верите в Бога?
– Я себя верующим не считаю, – быстро ответил я. – Я, можно сказать, интересуюсь, но верить – нет.
– Понятно...
Подойдя к каменной скамейке, Лиллиан остановилась.
– Давайте сядем отдохнем немного, – предложила она, и потом вдруг повернувшись ко мне продолжала: – Сделайте одолжение, откройте, пожалуйста, мой портфель и выньте Библию.
Я выполнил ее просьбу.
– Откройте, пожалуйста, Библию на двадцатой главе Исхода и прочитайте первые несколько строчек, – сказала она.
Я стал читать: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим".
– Достаточно, Стэн. А теперь закройте Библию и скажите мне: кто является вашим богом?
Я посмотрел на нее так, будто она меня чем-то ударила по голове. Ну и вопрос!
– Не расстраивайтесь! – успокоила она меня. – Я не собираюсь вступать с вами в конфликт. Просто подумайте и ответьте на вопрос: кто ваш бог? Кого вы боготворите? Деньги? Семью? Дом? Работу? Или же Бога Авраама, Исаака и Иакова, Который вывел наших предков из Египта?
Молчание становилось удручающим, однако Лиллиан сидела как ни в чем не бывало и, казалось, никуда не спешила. День выдался жарким. Я обливался потом отчасти от ходьбы, отчасти от заданного вопроса. Почему вопрос кажется таким категоричным?
Может, мне тоже ответить что-нибудь ей в унисон? Я верю в Бога Авраама, Исаака и Иакова. Но вы ведь, Лиллиан, знаете, как это бывает у людей. Как и все, зачастую я поклоняюсь и другим богам.
Но этот ответ будто застрял у меня в горле. Застрял, потому что вдруг с такой же быстротой меня осенила другая мысль. Настолько пугающе значимая, что я даже онемел от неожиданности.
12. РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО
В то утро Лиллиан затронула во мне что-то глубоко интимное. Меня так и распирало от наплыва рождающихся мыслей. Всю оставшуюся половину дня я никак не мог сосредоточиться на речах выступавших из-за поднимавшегося во мне внутреннего смятения. Необходимо было собраться с мыслями.
На следующий день, второго июля, тысяча девятьсот семьдесят пятого года, изменений практически не произошло. Я не переставал все обдумывать, и от напряжения у меня в голове все перепуталось. Было жарко.
В комнате кроме меня был еще один мужчина из Бет Мессия, приехавший на конференцию. Кондиционера в комнате не было, и казалось, что на улице градусов 95, а внутри меня – градусов сто с лишним. Сон никак не шел. Я будто в агонии ворочался в постели.
Помню, как около полуночи я прошептал моему соседу по комнате:
– Арт, сделай одолжение, помолись за меня, пожалуйста!
Насколько мне помниться, я впервые в жизни попросил кого-то помолиться за меня.
Арт прочел довольно простую молитву о том, чтобы Бог дал мне мир души и разрешил мой внутренний конфликт.
Я поблагодарил Арта, и единственное, что я помнил на следующее утро это то, что было семь утра и что я проснулся. Встав, я вышел на цыпочках из комнаты, чтобы не разбудить Арта, и отправился в столовую на завтрак. Там я сел за стол с теми же самыми людьми, с которыми всегда садился обедать. Как обычно, один из них молился перед едой – я же просто молча сидел, опустив голову. Но в то утро все было необычным.
– Стэн, не могли бы вы перед едой за всех помолиться?