Несколько раз Кастя порывалась свернуть на привычную уже дорожку, но я ее останавливал, предупреждая, что впереди «духи», и вел группу по другому пути. Кастя на это только ругалась и бормотала себе под нос: «А я там ходила!»
— Будем считать, что тебе повезло, — пытался я успокаивать разволновавшуюся девочку. — Наверное, «духи» не всегда цепляются к проходящему мимо.
Когда Кастя привела нас на место и попросила ее подождать, пока она достанет из тайника свои сокровища, я над ней посмеивался:
— Ты же сюда никогда уже больше не вернешься! Почему боишься показать нам свой тайник? И сокровища твои мы с Киррэтом у тебя скорее всего выкупим. Так чего же ты так секретничаешь?
Девочка на это лишь бухтела себе под нос что-то типа «никому не доверяй», «подальше положишь — поближе возьмешь» и тому подобное. Мы втроем только хихикали. Когда Кастя вернулась, я ей предложил:
— Ну показывай, что ты там нарыла.
— Нет! Только в лагере, — решительно отрезала девочка.
Мы уже откровенно потешались над спутницей, но по-доброму, а она держалась, как скала. Когда мы были уже в лагере, я позвал Киррэта и предложил Касте предъявить свои драгоценности на всеобщее обозрение. Девочка огляделась, увидела поблизости Сели и Крейну, внимательно наблюдающих за ней, и выложила на расстеленный плащ несколько предметов.
Киррэт посмотрел на них и сказал:
— Кастя, мы готовы у тебя выкупить твои сокровища. Сколько ты за них хочешь?
Девочка сильно напряглась. Где-то с полминуты мы наблюдали за ее внутренней борьбой, а потом Кастя выпалила:
— Десять золотых!
— Вот мы сейчас сталкиваемся с ужасной несправедливостью человеческого общества, — спокойным тоном начал рассуждать Умник. — Если Кастя или любой другой подросток ее возраста попытается продать что-то подобное в городе, то ее скорее всего ограбят. А могут вызвать стражу и, обвинив в воровстве, точно так же ограбят, но еще и посадят в тюрьму или продадут в рабство. Также могут обмануть, предложив за это сущие крохи. Если же вот эти цацки возьмет взрослый мужик, например, один из тех бандитов, которых мы сегодня отправили на тот свет, то перекупщику, который приезжает за добычей прямо к переходу, у него получится это продать за дюжину золотых. Если же он приедет с этим в столицу и зайдет в магазин, то уже может рассчитывать на двадцать пять золотых. Хозяин же магазина, купив данную добычу у Искателя, тут же выставит эти предметы на витрину по цене в пять раз дороже.
То есть, вы представляете? Десять золотых, что девочка хочет за свою добычу получить, но внутренне не верит в то, что ей их дадут, против ста двадцати пяти, за которые продавец рассчитывает эти предметы продать. Крис, сколько мы ей дадим?
Я вздохнул, пожал плечами и назвал цену:
— Сто двадцать пять, — сказал я. — Мне кажется, Кастя выстрадала эти деньги. А мы все равно лет через пять это продадим намного дороже!
— Согласен, — спокойно подтвердил Киррэт, а затем спросил ошалевшую таким поворотом событий девочку. — Ты хочешь сейчас получить эти деньги, а потом неделями таскать это с собой, рискуя быть обворованной или ограбленной, или же тебе достаточно нашего с Крисом слова о том, что ты получишь эти деньги в Нелисе? Заметь, это слово произносится в присутствии уважаемых людей!
— А вы эти…
— Эти предметы Крис оставит здесь в горах в нашем тайнике. Дело в том, что в ближайшие годы мы ничего подобного не собираемся продавать — только покупать. Проклятые же горы — это самое надежное место для хранения. Особенно после зачистки их от бандитов. Ну так как? Я могу тебе сейчас отсчитать все эти монеты, чтобы ты поняла, какая это тяжесть. Стоит ли мучить себя?
— А можно… — Кастя замялась.
— Хочешь подержать свое богатство в руках? — рассмеялся я.
— Ага! — воскликнула Кастя. — Хотя бы на пять минут, а потом я отдам обратно.
Всех свидетелей данной сцены слова Касти знатно развеселили. Киррэт с широченной улыбкой сходил за деньгами, отсчитал требуемую сумму и оставил горку золота перед девочкой. Та завороженно смотрела за всеми действиями Умника, а потом неверящим взглядом уставилась на свое богатство. Перебирая его руками, пересыпая золотые монеты из ладони в ладонь, Кастя пребывала в каком-то сладостном трансе.
Через несколько минут, наигравшись с монетами, девочка все аккуратно собрала в мешочек, тщательно завязала его и отдала обратно Киррэту, заявив: