Операторы SASR штурмовали трап "Тампы" (за исключением одного, который взобрался по якорной цепи корабля) и ворвались на палубу, держа оружие наготове, сняв предохранители, выкрикивая инструкции сотням мужчин, женщин и детей перед ними.
- Ложитесь, где стоите!
Многие из тех, кто был на палубе, уже лежали, слишком слабые, слишком голодные или слишком больные, чтобы стоять. Почти никто не говорил по-английски, и никто из солдат не говорил на хазараги, диалекте дари, на котором чаще всего говорили люди на корабле.
Подросток по имени Сайед Али Мурад, который немного говорил по-английски, подошел к одной из штурмовых групп в попытке выступить посредником. На него было направлено оружие, и на него кричали. Он не мог понять, о чем его просят. Раздались новые крики, и на него направили еще больше оружия. Он снова лег.
Мурад был напуган. Он знал, что это австралийские солдаты, и что они не должны были убивать безоружных людей, но, учитывая то, как они появились, неожиданно, с обнаженным оружием и криками, он боялся, что его собственная короткая и полная опасностей жизнь скоро подойдет к концу.
Путешествие Саеда Али Мурада в территориальные воды Австралии, как и многих других 432 человек, находившихся на палубе "Тампы", началось в Афганистане. Почти все, мужчины, женщины и дети, бежали от талибов. Как и большинство находившихся на корабле, Мурад был хазарейцем, членом этнического меньшинства, которое талибы считают вероотступниками. Хазарейцы говорили на другом языке, чем большинство жителей страны, и, что более важно, исповедовали другую религию.
Хазарейцы были мусульманами, как и талибы, но они были частью шиитской ветви, отличной от суннитской, членами которой было большинство талибов. Это межконфессиональное различие в большинстве мест исламского мира и в большинстве случаев незначительно, но не в Афганистане под руководством талибов в 2001 году.
За семнадцать лет до "дела Тампы" Мурад родился в маленькой деревне в южной части провинции Газни, в нескольких километрах от границы с Урузганом. Его деревня была частью так называемого "Хазараджата", обширной территории в центральном Афганистане, охватывающей несколько провинций, которая была в основном населена хазарейцами и защищалась их группами ополчения.
Когда родился Мурад, армия СССР номинально оккупировала страну. На самом деле они контролировали Кабул и несколько других городов, но в сельской местности они подвергались постоянным нападениям моджахедов, поддерживаемых ЦРУ и Пакистаном.
По мере того как Мурад рос, Афганистан менялся. В 1989 году Советская Армия ушла из страны, издалека поддерживая коммунистическое марионеточное правительство под руководством пуштунского лидера по имени Мохаммад Наджибулла.
Пуштуны, крупнейшая этническая группа Афганистана и вторая по величине в Пакистане, на протяжении сотен лет, возможно, даже тысяч, были наиболее значимыми действующими лицами на политической и военной арене Афганистана, имея долгую историю войн против других этнических групп Афганистана, других пуштунов, Советского Союза, Великобритании, Соединенных Штатов и даже, по мнению многих антропологов, Александра Македонского и Чингисхана (многие хазарейцы утверждают, что являются потомками Чингисхана и его вторгшейся монгольской армии).
После ухода советских войск из Афганистана Наджибулла попытался отречься от своего коммунизма и принять афганский и исламский национализм, но он был отвергнут другими пуштунскими военачальниками и моджахедами, которые сражались с правительственными войсками Наджибуллы, а затем друг с другом. На протяжении 90-х годов на большую часть Афганистана опустилась пелена всеобщих насильственных беспорядков.
Для Саеда Али Мурада, который сейчас имеет докторскую степень в области международных отношений и преподает в австралийском университете, эти великие события стали открытием и закрытием его школы.
- Безопасность на местном уровне в значительной степени зависела от местных субъектов, и общинам приходилось вести переговоры с этими местными субъектами, - говорит он. - Иногда вооруженная группа устанавливала охрану, и это означало стабильность и защищенность, и, как правило, у них не было идеологической оппозиции школам.
- Иногда охраны не было вообще, а иногда мы ходили в школу, когда шли бои между двумя вооруженными группировками, а над головой летали ракеты. Это было частью жизни.
Безопасность для хазарейцев была местной обязанностью. Это было верно для большинства этнических, племенных и подплеменных групп в большинстве районов Афганистана, но особенно это было верно для хазарейцев. С их отличительными монгольскими и тюркскими чертами лица и уникальным диалектом они не могли избежать ужасных погромов и массовых убийств, просто смешавшись с другой общиной.