А между картами вклеены для пущей их сохранности листы папиросной бумаги. Более того, карты некоторых стран можно широко развернуть, их формат в несколько раз превышает формат атласа. Сорок девятый год издания, теперь такое не печатают.
Сергей быстро пролистал атлас, сверяясь с оглавлением. Отсутствовали страницы в числе гораздо большем, чем три. А он помнил точно: одна игра — одна секретная карта. Помнил даже, какая первой канула в «Уничтожителе»: раскинувшийся на шестую часть суши СССР.
— Почему так много карт не хватает? Ты что-то еще забирал?
— Да за хрена мне… Папаша таким и притащил откуда-то, со страницами выпавшими. Мы и для игры-то страницы брали, что уже не держались.
— Понятно.
Сергей отыскал в оглавлении Югославию. Страницы с таким номером не было.
Прежде чем искать Чехословакию, он помедлил. Уже не сомневался в результате, но хотел оттянуть неизбежное.
Чехословакии в атласе тоже не оказалось.
— Ну бред же, — говорил Круглый час спустя. — Голимое совпадение.
— Три совпадения. Три подряд!
— Да хоть тридцать три.
«Уничтожитель» стоял на столе — третий и безгласный участник беседы. Пять лет, проведенных в спартанских условиях чердака Кругловых, на нем не отразились. На матовом вороненом металле и на сверкающем хромированном ни пятнышка ржавчины.
Все так же летел по волнам лихой эсминец… Теперь Сергей знал, что русский термин «эсминец» переводится на английский именно как destroyer, и это же слово означает того, кто уничтожает или разрушает. Гравировка всего лишь отражала игру слов. Однако придуманная в детстве тавтология все равно нравилась. Красиво же звучит, внушительно: эсминец «Уничтожитель».
— Хорошо. Вот тебе еще совпадение, четвертое. Помнишь самую первую бумагу, что мы через него пропустили?
— Ну, помню, — неохотно сказал Круглый.
— Что на ней было?
— Ну, политехникум.
— И что с ним стало?
— Ну, сгорел… Ты представляешь, сколько в год в России зданий сгорает?!
— Их мы не пропускали через «Уничтожитель».
— Сов-па-де-ни-е, — по слогам произнес Круглый.
— Есть способ проверить мои домыслы.
— Какой?
— Эксперимент.
— На кошках?
— Ну, как вариант… «Полароид» у меня с собой. Сфоткаем мурку бездомную, какую не жалко.
— Все равно жалко. Проверять, так уж на карте, чтоб все как тогда было.
— Есть плохая страна на примете?
— Есть. Афган.
— Нет, Афган без нас развалился. Правительство только столицу и близлежащие районы контролирует. Часть страны под талибами, часть под Северным альянсом, часть вообще не пойми под кем, под командирами полевыми.
— А-а-а… Не знал, не смотрю политику в ящике. Ну и ладно. Давай-ка я тебя на маршрутку провожу, сам отдохнуть прилягу, устал чего-то. А хрень эту обратно на чердак, не трогать ее, так и не будет ничего. Хотя, если трогать, все равно ничего не будет.
— За базар ответить готов?
— Это как?
— Слабо тебе СВОЮ фотку сюда опустить? — Сергей показал на «Уничтожитель». — Опустить, штурвал покрутить, за рычаг дернуть? Слабо?
— Да не вопрос. И не тянись за «мыльницей». Думаешь, у меня в доме своей фотки не сыщется?
Вскоре Круглый вернулся. Фотографию для опыта он решил пожертвовать самую простую — для документов, три на четыре. Сергей с удовлетворением отметил, что возвращался приятель несколько медленнее, чем уходил. И на лице появилась некая задумчивость.
Сжатая двумя пальцами фотография ползла к «Уничтожителю» медленно-медленно.
— Смелее! Где четыре совпадения случились, пятому не бывать!
Снимок лишь коснулся «Уничтожителя» и тут же отдернулся обратно. Пьяная решимость испарилась без остатка.
— Мне слабо, — просто сказал Круглый. — Давай лучше попробуем, на ком не жалко.
— Есть кандидат? — спросил Сергей, подумав: «Гайдара или Чубайса назовет? Или сразу на алкаша всея Руси замахнется?»
— Есть… Клеща помнишь?
Еще бы не помнить… Парень с ласковой фамилией Лютиков, с мерзким прозвищем Клещ и с явной склонностью к садизму был на три или четыре года их старше. И пока не угодил в колонию, оставался главной проблемой в беззаботной летней жизни. Теперь, оказывается, вернулся. Сколотил ОПГ сельского масштаба и беспределит по-черному. Дружков завел в ментовке, и никакой управы на него нет. А кто пытался бороться с Клещом законными методами — у тех горели дома, а потом приходилось продавать за бесценок землю. Так что если Клещ в ближайшее время рассыплется на груду крохотных окровавленных кубиков, жалеть никто не будет, разве что такие же уроды.